Большая книга ужасов 2016
Шрифт:
Но голоса почему-то не пугали, а казались знакомыми, безопасными.
Маша открыла глаза, вокруг больше не было зала с бесчисленными дверями, она сидела в темном коридоре, а впереди, едва заметная, мерцала теплым светом одинокая звездочка.
Другого пути не было, звездочка звала следовать за ней, Маша поднялась, хотела распрямиться, но стукнулась головой о низкий свод. Ощупала пространство руками – похоже на подземный ход, холодные камни, шершавые на ощупь. Она осторожно побрела вперед, не выпуская из виду огонек,
Шла и шла, пока не оказалась в крохотной каморке, заставленной старинной мебелью. Здесь ей удалось распрямиться. За высоким шкафом прятался стол, на нем – кованый фонарь с керосиновой лампой внутри, фитиль горит ярко-желтым, по стенам колеблются мрачные тени, взмахивают рваными рукавами, приплясывают.
За столом сидел древний старик, седобородый, замшелый, глаза прятались за толстыми линзами очков…
– Здравствуйте, – осторожно поздоровалась она.
Старик поднял голову от своих книг и записей:
– Здравствуй…
– Скажите, пожалуйста, где я?
Старик пожал плечами:
– В архиве…
– В вашем?
– Нет, в твоем личном архиве, – ответил старик. – Я здесь всего лишь служу архивариусом.
– В моем архиве? – с сомнением переспросила Маша.
– Разумеется, – недовольно буркнул старик. – Спроси меня о чем-нибудь, и я мигом найду и покажу тебе.
– Чей это портрет? – спросила она, разглядывая небольшую миниатюру на столе у архивариуса – молодую женщину с младенцем, – мне кажется, я где-то видела эту женщину…
Архивариус внимательно взглянул на нее из-под очков:
– Разумеется, ты уже видела этот портрет, и он тебе очень понравился…
Его слова, хоть она и не поверила, все же давали некую смутную надежду.
– Значит, он тоже мой?
– Как и все здесь, – подтвердил архивариус. – Это подарок. От меня.
– Допустим… – осторожно согласилась она. – В таком случае, раз вы все обо мне знаете, ответьте, как меня зовут?
Старик невозмутимо придвинул к себе здоровенный фолиант и, полистав, провел по странице заскорузлым пальцем:
– Так-так, имя… Вот, пожалуйста, ящик под литерой «И». – Он с трудом поднялся со своего стула, шаркая ногами, приблизился к шкафу и выдвинул один из ящиков. – Прошу, – он водрузил на стол шкатулку, позвенел ключами на тяжелой связке, пробормотал «Кажется, этот…», открыл замок и откинул крышку.
Маша несмело заглянула в шкатулку, там на дне лежала тонкая книжица.
– Что это? – она все еще не решалась взять в руки то, что, по словам старика, принадлежало именно ей.
– Свидетельство о рождении, – невозмутимо ответил архивариус.
– Чье?
– Твое, – он пожал плечами: ходят тут всякие, отвлекают от очень интересной работы…
Маша осторожно взяла книжечку и открыла ее. Архивариус предусмотрительно открутил фитиль лампы, в каморке стало светлее.
Маша всмотрелась в незнакомые буквы и вдруг узнала свое имя!
– Здесь написано «Мария Владимировна Потемкина»! – воскликнула она.
– Разумеется, а что же еще там может быть написано? У нас все точно, ошибок не бывает. Там и родители твои записаны, и когда родилась, и где… – добавил он.
Маша всмотрелась еще раз, увидела смутно знакомые буквы, медленно прочитала имена родителей, фамилии, название города.
– Я не уверена… – пожаловалась она архивариусу.
Тот невозмутимо выдвинул еще один ящик, достал коробку, открыл:
– Извольте…
Она опасливо придвинулась, открыла коробку, увидела очень толстую книгу, достала, чуть руки не оторвала. А в книге – одни картинки. На них разные люди, младенцы и взрослые, пожилые и молодые, и снова она поймала себя на мысли – смутно знакомые, где-то увиденные, может, во сне?
– Девушка, похожая на меня, как мне кажется, – сказала она, протягивая архивариусу одну из картинок.
– Это ты, – подтвердил он.
– Странно, у меня другая одежда, и я не умею так улыбаться…
Она взглянула на архивариуса, он неуловимо изменился, стал как будто чуть выше ростом, борода потемнела – или это свет от лампы так упал…
Старик увлеченно доставал все новые и новые ящики и коробки, альбомы с многочисленными картинками, он называл их фотографиями, показывал Маше, а та не веря своим глазам перебирала, узнавая и не узнавая запечатленных на них людей.
На столе неведомо откуда появился странный аппарат – коробка с круглым стеклянным глазом.
– Смотри на экран, Маша, – распорядился архивариус. И она послушно обратилась к стене, а точнее, к белому экрану на ней. Старик, а он наверняка был магом, поколдовал над коробкой, она слегка загудела, из стеклянного глаза полился луч света, заскользили на белом экране смутные образы, задвигались, вот прямо в комнате выросло дерево под потолок, блестит и переливается, вокруг нарядные дети и взрослые, красивые упаковки, блестки и огоньки, пахнет хвоей и мандаринами… Маша закрыла глаза и с наслаждением принюхалась к любимым запахам.
– Новый год, – прошептала, улыбаясь. Давным-давно, когда она была совсем маленькой девочкой, мама сшила ей чудесное розовое платье, как у настоящей принцессы. И был праздник, и приходил нестрашный дед в красной шубе, шапке, с посохом, с длинной белой бородой, он стучал посохом в пол и заставлял елочку гореть.
– Раз, два, три, елочка, гори! – бормотала Маша.
– Ты вспомнила? – спросил архивариус. И его голос тоже показался ей очень знакомым. Она снова внимательно посмотрела на него, архивариус подозрительно молодо улыбался, нацепил очки на лоб, глаза его блестели молодо, и борода выглядела как у Деда Мороза – приклеенной. Ненастоящей.