Большая книга ужасов – 39
Шрифт:
– Ну, и чего ты не дала ему довезти нас до дома? – недовольно спросила Маша, когда автомобиль отъехал.
– Объясняю: потому что моя мама уже должна быть дома и может увидеть, как я высаживаюсь из какой-то машины, и если она это увидит, то спросит, чья эта машина и как я в нее попала. Тогда придется рассказывать, что мы попали под дождь и сели в машину к незнакомому человеку, а за это мама меня по головке не погладит. Потом она меня спросит, зачем я подалась на кладбище, и мне придется что-то придумать, потому что, если я расскажу ей о твоей
– Ясно, можешь не продолжать.
– И еще кое-что. Этот водитель – копия того самого парня, который был изображен на плите могилы, куда ты свалилась. И зовут его, обрати внимание, Максим. Выводы сама делай.
Машка уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
– Ирка, ты уверена, что он копия? Может, похож просто?
– Уверена. У меня на лица отличная память. А ты сама разве не запомнила тот портрет?
– Да я на него только мельком взглянула, – призналась Никитина. – Я о своем Максике думала. Стой, так нас что же, покойник вез?
– Получается, что так.
Мария побледнела. Явно она не только сегодня ночью – до конца недели теперь спать не будет. Да и я, пожалуй, тоже, если не найду странному сходству какого-нибудь объяснения.
– А может, он брат-близнец того, умершего? – предположила Маша.
– Ага, и обоих братьев зовут Максимами…
– Тогда отпадает, – согласилась подруга. – Но ведь не мог же нас везти покойник!
– Ясное дело, что не мог. Кстати, тот Трофимов умер три года назад. Но я руку на отсечение даю, что наш водитель – тот самый, что изображен…
– Я поняла, ты прикалываешься.
– Нет.
– Я знаю твои шуточки.
– Честное слово – нет.
– Тогда ты умом тронулась, потому что…
– Ладно, – перебила я подругу, – давай считать, что нас подвозил просто приятный парень. Думаю, мы его больше не увидим.
Мы дошли до остановки и стали ждать автобус.
– Кстати, как ты собираешься подсыпать землю в ботинок? – поинтересовалась я.
– Не знаю. До завтра есть время, придумаю какую-нибудь хитрость.
– На что только не приходится идти ради любви! – заметила я. – Кстати, у меня есть идея.
– Какая?
– Я подкарауливаю Максима в подъезде. Бросаюсь сзади с мешком, вяжу его и стаскиваю ботинок, а ты быстренько сыплешь туда землю. Затем мы распутываем веревку, и пока он барахтается в мешке, мы убегаем.
– А я-то думала, у тебя серьезно есть идея, – вздохнула Машка.
– А чем тебе эта не нравится?
– Угадай с трех раз.
– Ясно, ты боишься, что я покалечу твоего милого Максика.
Никитина проигнорировала мою фразу.
– А мне сегодня ночью снился Сергеев, – сказала я.
– Он тебя убить хотел?
– Нет. Наверное, только кровь мою выпить, раз он превратился в вампира и гонялся за мной.
– Видишь, как хорошо, что я тебя разбудила. Кстати, вот он, – кивнула Маша.
Я обернулась и увидела, что по другой стороне улицы идет Денис Сергеев. И не один, а вместе с Красновой.
– Давай позовем его и расскажем, в кого он превратился ночью.
– Нет, не будем трогать эту прекрасную пару. Заметь, без всякой магии Краснова…
– Откуда ты знаешь? Может, и у нее без ворожбы не обошлось. Надо спросить у Байковой, она всегда все про всех знает.
– Слушай, а не пойти ли нам пешком до дома? А то пока автобуса дождешься, сто лет пройдет… – предложила я, и мы пошли по улице. – Маш, у меня к тебе большая просьба: больше не звони мне в такую рань.
– Хорошо, больше никогда не буду тебе раньше двенадцати звонить, – пообещала Никитина. – Ну, по крайней мере, завтра…
Странный водитель, подвозивший нас с Машкой от кладбища, все не давал мне покоя. Я никак не могла выкинуть его из головы, пока не принялась читать Гастона Леру. И уж тогда… Передо мной разворачивалась леденящая душу история таинственного привидения, превратившего Парижскую оперу в свои мрачные владения. Я читала и представляла себе груды костей и черепов, сваленные у стены церкви, кладбище с черными надгробиями и крестами…
– Что ты читаешь? – разрушил эту картину голос мамы.
– «Призрак оперы».
– Нашла, что читать! Ты бы лучше что-нибудь по программе почитала. «Войну и мир», например.
– Потом, – отмахнулась я и снова устремила глаза в книгу.
– Лето пролетит, и ахнуть не успеешь. Кстати, а в своей комнате ты разобрала завалы?
– Нет.
– Почему?
– Не успела.
– Чем же ты занималась полдня?
Я замялась. Ничего вразумительного сразу не придумала и поэтому ляпнула:
– Гуляла.
– Но ведь сейчас ты дома?
– Дома.
– Ну, так вот иди и наведи порядок.
С моей мамой спорить бесполезно, она всегда настоит на своем. Поэтому я, отложив книгу, пошла делать уборку. Снова взяться за Леру я смогла лишь поздно вечером, потому что после того, как в комнате возникло что-то более или менее напоминающее порядок, позвонила Байкова, а от Светы отделаться не так-то просто. На свою беду, я упомянула, что начала читать «Призрак оперы», и мне пришлось подробно рассказывать ей те главы, которые уже успела прочесть. А потом позвонила Краснова, и я долго слушала рассказ о ее отношениях с Сергеевым. Затем позвонила Никитина и радостно сообщила, что придумала, как подсыпать землю в ботинок Макса.
– Я узнала, что завтра он идет на пляж, и напросилась идти вместе с ним. Вот там и подсыплю!
Потом позвонила еще одна моя одноклассница – Аля Скрипачева.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Собираюсь сесть читать.
– А что?
– «Призрак оперы».
– Ой, я тоже так люблю ужастики! Ты знаешь, я вот тут читала… – И Аля принялась рассказывать жуткие истории про всяких мертвяков на кладбищах.
Только я от нее отделалась, вновь раздался звонок. Да они что, сговорились?! Пришлось опять подойти к телефону. К счастью, это звонили не мне, а маме.