Большая книга ужасов – 48 (сборник)
Шрифт:
– Только не дальше озера, – вмешалась Марьяна.
– Ах да, не дальше! – спохватилась и хозяйка. И на мой немой вопрос пояснила: – Видишь балку? По ней ручей бежит, когда-то давно речка была, да пересохла, ручей остался. Потом за поселком сделали дамбу, и получилось озеро. А дальше, за озером и дамбой, снова продолжается балка, и по ней из озера дальше бежит ручей. Вот туда не ходите.
– Почему?
– Лучше не надо. Здесь-то лес сосновый, светлый, а там такая глушь, что и ноги можно переломать,
– И чем оно такое нехорошее? – Мне сразу припомнилось, как мама, провожая меня в дорогу, явно чего-то недоговаривала.
– Тебе же сказали – там в болото можно провалиться, и заблудиться легко, – вмешалась Марьяна, враз посерьезневшая. – Никто из наших туда не ходит, и вы не ходите. Я вообще ни разу в жизни ногой не ступала.
– Откуда тогда вы знаете, что там? – не успокаивалась я.
– Нам так родители говорили! – строго ответила тетя Шура. – А в наше время родителей положено было слушать! Раз старшие говорят, что это место плохое, значит, ходить туда нельзя.
– Хорошо, мы туда не пойдем, – я кивнула и поднялась. – Спасибо за чай, а сейчас мне пора.
– Вот и славно, – Марьяна тоже встала. – Пойду и я, пожалуй.
– Картошку не забудь! – засуетилась хозяйка, указывая на три ведра с картофелем, стоявшие у стены.
– Спасибо, Шура, мне хватит и двух…
– Бери три, сказала! – настаивала та. – Чтоб каждый день в погреб не лазить.
– Да как я три возьму? У меня только две руки.
– Давайте помогу, – предложила я и взяла в одну руку свою сумку, а в другую ведро. – У меня есть третья рука… То есть это…
Прежде чем до меня дошло, какую я чушь брякнула, Марьяна закатилась хохотом, прямо слезы на глазах выступили. Даже вечно насупленная тетя Шура тоже заулыбалась, провожая нас до калитки.
Всю нашу короткую дорогу Марьяна не прекращала болтать:
– Храню, знаешь ли, картошку у Шуры, а то мой погреб весной водой залило. А у нее подвал широкий, для всего место есть. Вот сейчас приду домой, нажарю всем картошечки во фритюре. Мои обожают ее. А ты знаешь, как готовить картошку во фритюре?
– Я вообще мало что умею готовить, – честно ответила я.
– Ну что ж ты так? – удивилась она, открывая свою калитку. Я вслед за ней вошла во двор.
– Не люблю просто.
– Надо учиться! – убедительно сказала Марьяна, ставя ведра на траву. – Ты ведь уже взрослая девушка! Еще немного, и выйдешь замуж, тогда это обязательно понадобится. Небось мечтаешь уже о белом платье с фатой, о золотом колечке, о свадебном путешествии – а не знаешь, что для семейного счастья главное – полный холодильник?
Ну что ей было ответить… Когда-то мечтала. Давно. А теперь стала привыкать к мысли, что белого платья с фатой в моей жизни не будет. Будет этот вечный черный наряд, вечные бесполезные поиски и вечное ожидание. Сколько уже времени прошло, а я так и не смогла ничего сделать. Неужели Вилор был прав, и помочь ему в самом деле… невозможно?!
Неожиданные слезы резко подступили к горлу, и я быстро отвернулась, не в силах сдержать их.
– До свиданья, – буркнула я хрипло и поспешила к калитке. Еще не хватало на людях разреветься!
– Подожди! – Марьяна догнала меня, развернула за плечо. От прежнего веселья не осталось и следа. – Что с тобой? Я что-то сказала не так?
– Все так. Просто мне пора.
– Боже мой, какая я… У тебя что-то случилось, да?
Я молчала, пытаясь подавить в себе эти слезы. Не получалось. Она тогда принялась пылко и многословно извиняться, теребя меня за руку и заглядывая в глаза.
– Ничего страшного, – ответила я, кое-как справившись с собой. – Вы все правильно сказали. Готовить надо уметь… тем, кто собирается замуж.
Она все поняла правильно. Не стала бормотать всяких утешительных глупостей, а задумалась на миг и сказала:
– Ты вот что… Я по себе знаю, каково это – жить с тяжким грузом в душе, когда боль тебя просто убивает, и даже поделиться не с кем. Знаешь, есть тут церковь, может, видела – возле озера… Сходи, исповедайся. Я серьезно. Там такой священник – внимательный, чуткий, знающий, всегда найдет, что посоветовать и чем помочь. Сразу легче станет, увидишь! Вот я хоть и не ахти какая богомольная, а как на сердце тяжело, так и иду. После этих бесед бодрее смотришь на мир и появляются новые силы!
– Спасибо, – я кивнула. – Буду знать.
Подняла сумку и пошагала к своему дому. Может, и в самом деле схожу. Но не затем, чтобы стало легче жить. Если этот священник действительно такой знающий, то, может быть, он сможет мне помочь в моих поисках?
– Колька, балбес! – это было первое, что я услышала, войдя в дом со стороны первого этажа.
– Да не ходил я туда!
– А кто ходил, Пушкин? Знаю я тебя, юморист чертов!
Голоса раздавались из кухни. Я прошла туда, шмякнула сумку на стул:
– Что за шум, а драки нет?
– Сейчас будет! – Лилька поднесла кулак к самому носу Кольки Шарова. – Ника, скажи, пожалуйста, ты вчера ту комнату… ну, без окон которая, на замок заперла?
– Да.
– А ключ куда дела?
– На ручку двери повесила, где он и был. А в чем дело?
– В том, что этот умник, – последовал кивок в сторону Кольки, – ночью, когда мы уже легли спать, спустился в ту комнату и топал ногами, чтобы нас напугать. Я четко слышала шаги – туда-сюда, туда-сюда! Думала, что кто-то в кухне хозяйничает, а уже утром сообразила, что прямо под моей спальней – та комната. Сразу не поняла, а то бы испугалась знаете как!