Большая книга ужасов – 5 (сборник)
Шрифт:
Даниил схватил тяжелый стул, на котором обычно сидела секретарша, и с размаху ударил им по двери. Безрезультатно. После второго удара она сотряслась, а после третьего и распахнулась.
Мы бросились в разные углы кабинета искать таинственную кнопку. Я первым делом заглянул под крышку стола. Обычно, судя по фильмам, там располагаются всякие секретные кнопки. Но ничего похожего там не наблюдалось. Так же, как и под крышками остальных столов в кабинете.
В поисках кнопки Алла принялась вытряхивать со стеллажей папки, документы, книги и тетради, но ее поиски тоже не
— Нету кнопки! Куда же Прокопьева могла ее спрятать?
— Может, под столом секретарши? — предположил я.
Алла ринулась в комнату секретарши, залезла под ее стол, и по отчаянному вздоху, раздавшемуся оттуда, я понял, что там кнопки тоже не обнаружилось.
— Смотрите-ка, а это что? — спросил Даниил, выползая из-под стола директрисы. В руках он держал какую-то тетрадку. — Она была приклеена под дном одного из ящиков…
Мы стали изучать тетрадку. Лилия Владимировна тщательно записывала в нее, сколько и с кого взяла денег. На одной из страниц стояла сумма расходов, необходимых на возведение забора. Я тут же сделал вывод, что «ремонтных» денег на него никак не хватило бы, а значит, Прокопьева снова шантажировала банкира или другого денежного оборотня, и к «ремонтным» деньгам прибавились «спонсорские». Несомненно, в другое время содержимое тетрадки могло представлять определенную ценность, но не сейчас.
— Где же эта чертова кнопка?! — воскликнула Алла и от злости ударила кулаком по столу.
И одновремено в моей голове что-то щелкнуло, я панически закричал:
— А сейф? В сейфе мы не смотрели!
Тяжеленный с мощными стенками сейф стоял в углу кабинета на четырех ножках и хранил в себе самые ценные школьные документы.
— Как мы его откроем? У нас нет ключа и шифра, — запаниковала Алла.
— Зато у нас есть сила оборотня! — напомнил я. — Мне кажется, изготовители сейфов не проверяют свою продукцию на то, сможет ли ее открыть оборотень.
Даниил, принявший по пути в школу облик человека, снова превратился в зверя и, тяжело ступая лапами, приблизился к сейфу.
— Торопитесь! Время! Время! — подгоняла его Алла, переминаясь от волнения с ноги на ногу.
Даниил взялся за ручку сейфа и попытался ее повернуть. Ручка не повернулась. Замок не выламывался. Оборотень поднапрягся и еще раз приложил усилия. Ручка снова выдержала напор, но на этот раз жалобно заскрипела. Даниил, пыхтя и отдуваясь, вцепился в злосчастную ручку и с воплем: «А-а-а!» повернул ее. Внутри сейфа что-то протяжно взвизгнуло, и дверца распахнулась.
Все внутреннее пространство сейфа было завалено бумагами, папками и прочей школьной ерундой. Никаких кнопок в нем не наблюдалось.
Мы вывалили на пол все бумаги. И тут на самом дне обнаружилась странная белая пластиковая коробочка.
— Что это? — дрожащим голосом спросила Алла.
— Не знаю… — хором ответили мы с Даниилом.
Оборотень осторожно взялся за коробку и приподнял ее. И мы увидели красную кнопку. Вокруг нее мигали переплетенные проводами лампочки.
— Это она? — не верила Алла.
— Наверное, — сказал я.
— А как ее отключить?
— Вот
И мы стали нажимать на все кнопки таймера. До сих пор не знаю, кто нажал на верную, но главное, что на дисплее вместо красных цифр 00.00 наконец высветилось «OFF».
— Без одной минуты двенадцать, — произнесла, глянув на часы, Алла. — Через минуту мы узнаем, та это кнопка или нет…
И вот секундная стрелка наручных часов Аллы стала тоже приближаться к цифре 12. Мы втроем с замиранием сердца смотрели на заветную кнопку и слушали тиканье часов. Затем раздался бой настенных часов. Каждый из нас начал считать удары:
Один… Два… Три… Четыре…
Алла скрестила пальцы.
Пять… Шесть… Семь… Восемь…
Я весь вспотел. Мои руки тряслись. Даниил взял меня за руку. Я почувствовал, что он дрожит.
Девять… Десять… Одиннадцать… ДВЕНАДЦАТЬ!
Со стороны школьного двора послышался удар гитарных басов и развеселые крики.
— Не видим ваши руки-и-и! — закричал в микрофон знакомый голос солиста.
Радостно завизжали фанаты «Вкуса крови» и, как мне представилось, замахали руками в ответ на слова солиста. Заиграла одна из их ужасных песен.
Никаких звуков раздвигаемого забора не было, вода из него не лилась. Никто не горел в серебряной воде и не рассыпался в прах. Мечта Прокопьевой, что пепел оборотней удобрит цветочные клумбы школьного двора, не сбылась.
— Мы все сделали правильно? — с неверием в голосе спросила Алла.
— По-моему, — откликнулся Даниил. — Надо же…
Таймер высвечивал все то же «OFF». Красная кнопка не приходила в действие. Школьный двор не превращался в гигантский бассейн, наполненный серебряной водой.
Мы вышли из кабинета и поднялись на крышу школы. С высоты четвертого этажа стали наблюдать за концертом группы «Вкус крови». Как и задумывалось Прокопьевой, фанаты превратились в оборотней. Они пробыли в этом облике двадцать минут, а потом приняли прежний вид. Скорее всего Лилия Владимировна рассчитывала, что за эти двадцать минут все, кто находился сейчас на школьном дворе, утонут и сгорят…
Фанаты визжали от восторга. Им не хватало места на школьном дворе, и часть из них стояла за пределами забора, некоторые залезли на его верх и сидели там, как воробьи…
Мне кажется, Прокопьева не предупреждала певцов, что готовит оборотням свой смертельный сюрприз. Они погибли бы вместе с остальными… Как жестоко.
Нас, потных и разгоряченных, обдувал холодный ветерок. Я стоял лицом навстречу ветру и вдыхал воздух полной грудью. Впервые за последние несколько месяцев я чувствовал себя легко и свободно, не был отягощен мыслями и проблемами, все загадки были разгаданы. Из приготовленных Юриком серебряных пуль пригодилась только одна. Она спасла жизнь мне, но погубила мою классную руководительницу… Если бы не эта пуля, я был бы уже мертв и, накрытый ветками, лежал бы сейчас в лесу. Правда, погиб бы не я один, а еще и те, кто пришел на концерт «Вкуса крови», — тысячи человек…