Большая книга ужасов – 55 (сборник)

Лунный свет облизывал белесую стену двухэтажного здания. Со всех сторон домик подпирали пышные кусты сирени. Темные окна давали зловещие блики, отчего сами казались бездонно-мрачными. Подъезд словно туже натягивал на лоб козырек, в тревоге гнул голову. Ночной сквозняк заныривал в плохо закрытую форточку первого этажа, щекотал

сонные иголочки кактуса на подоконнике, обвивал вялый ствол фикуса, падал на ступеньки, рассыпался ветерком бисером, будто подталкиваемый в спину, летел вверх, проскакивал поворот и втягивался в распахнутую дверь крайней комнаты. Здесь он сбивал пылинки с ножек трех кроватей, взбирался по спинке одной из них и выпадал в распахнутое окно обратно на улицу. Июльская ночь принимала сквознячок в свои мягкие ладони, скатывала в послушный шарик, чтобы запустить его… Куда? В окно? В небо? В лицо застывшей фигуры?

Ветерок стих, но еще долго хрустели ветки под ногами, скрипел песок, кто-то шептался, совок скреб землю, шуршал выкопанный пакет.

Из распахнутого окна изолятора слышался неспешный разговор.

– Тихо! Вздыхает кто-то, нет?

– Покойница за стеной.

– Какая еще там покойница?

– Самая обыкновенная.

– Откуда?

– Да об этом все знают!

– Ну, ну… соври что-нибудь.

– Смотри, как бы у тебя от этого вранья кишки в таз не провалились.

– Это у кого еще провалятся!

– Всем молчать! Я рассказываю!

– Ой, ой, ой…

– Значит, так. За точность имен не ручаюсь. Но как-то приблизительно. Зина любила Петю. Петя был не против гулять с Зиной, но ему больше нравилась Ленка. Ленка бегала за Пашкой, в которого была насмерть влюблена Славка. Славка ходила, ходила, да и решила увести Петюню у Зинки, хоть они и были подружками. Зинка билась в кровь, рассорила Ленку с Пашкой, и Славка спокойненько его забрала себе. Так прошел год, потом второй. А потом…

– Погоди, я что-то запутался. Если она любила Васю, то чего она к этой Ленке полезла?

– Какого Васю! Чего ты несешь? Не было Васи!

– Ну, Колю…

– Да пошел ты!

– Чего вы вечно ругаетесь? Рассказывай дальше.

– Не буду!

– Хорош!

– Не буду!

– Королев! Скажи!

– Пося, отвали!

– Без него обойдемся. Короче, повесилась она.

– Кто, Вася?

– Ну, ты дебил! Какой Вася! Я же говорю – она. Славка.

– И не Славка, а Ленка.

– А Ленка-то от чего?

– От любви.

– Вот чушь! Кто же от любви вешается?

– А от чего вешаются? Когда конфет не дают?

– Ну… за дело.

– Для девчонок это – дело.

– Вот дуры.

– Пося, тебе не понять.

– Чего это мне не понять? Все я понимаю.

– Конечно! У тебя девчонок было… отсюда и до речки.

– Чего вы опять? Королев!

– Уговорили, сейчас я вам все расскажу. А повесилась она в изоляторе. Сначала вены попыталась себе

вскрыть, а потом повесилась.

– На чем повесилась?

– Пося, отвали! На собственных трусах повесилась.

– А дальше что?

– Ничего! В землю закопали, надпись написали.

– Не все! Она не успокоилась. Она до сих пор здесь.

– Брехня!

– А почему тогда нас троих положили в эту палату? Должно быть две кровати. Третью еле втиснули. Вера Павловна пройти не может, ругается.

– Чтобы нам скучно не было.

– Королев! Что ты гонишь? В соседнюю палату никого класть нельзя. Эта Ленка как раз там и повесилась. Туда уже третий год никого не кладут. Потому что ночью она обязательно приходит и душит того, кто там спит.

– А! А! Помогите! Я задыхаюсь!

– Пося, сейчас в лоб.

– Ну чего вы прикидываетесь? Здесь всего две палаты. Одна для девчонок, другая для нас. Это ты сюда затесался со своим перегревом. Не класть же тебя к девчонкам?

– Это еще вопрос, кто затесался.

– Ты о чем?

– А кого я видел сегодня на завтраке? Не тебя, скажешь?

– Какое меня? Я в изоляторе уже третий день.

– А по улице, значит, твоя тень бродит?

– Или здесь твоя тень лежит?

– Вы чего?

– Мы-то ничего, а вот ты… Пося…

– Хорош пугать.

– И про покойницу он все знает. Кто повесился, кто не повесился.

– Отстаньте вы! Ничего я не знаю! Сами только что рассказали!

– Мы-то тебя не трогаем. Ты, я смотрю, сам…

– Ребята, ну что вы?.. Куда вы смотрите? Что там? Не молчите, а? Чего вы вдруг? Хотите, я сам схожу в соседнюю палату и докажу, что там никого нет? Они специально сюда третью койку впихнули, чтобы убираться поменьше. Они же здесь хлоркой все промывают, вот и решили сэкономить. Нянечке половину зарплаты платят за одну палату.

– Ага, а неиспользованную хлорку выпивают.

– Королев! Ты-то мне веришь?

– С чего мне тебе верить? Раз Кабан говорит, так оно и есть – засланный ты сюда человечек.

– Ну вот, глядите!

– Копыта убери! А то я тебя ядовитой слюной…

– Шаги! Слышите?

– Показалось.

– Пося, если ты не перестанешь сопли развешивать, все станет слышно.

– Нет там никого.

– Своих не признает.

– Сам ты свой!

– Дам в лоб – станешь своим. И начнешь по коридору шастать, как местный.

– Да пошли вы!

– Ты глянь, обиделся. А может, это за тобой? Шаги-то…

– За тобой! Меня завтра уже выпишут, а тебе еще здесь куковать… Вместе с покойницей.

– Не, у покойницы своя компания есть.

– Какая компания?

– Хорошая компания. Пося энд компани.

– Королев, хорош! Кабан, скажи ему.

– А чего мне говорить? Все правильно. Ты у нас главный по покойникам. К тебе, вон, уже пришли.

– Сейчас мы узнаем, кто к кому пришел.

– Нет, ну вообще – потопал! Храбрый!