Большая книга женской мудрости (сборник)
Шрифт:
Библейское наследие или противоречия женской души
Анекдот в тему
Из разговора Бога с Адамом:
– Тебе что, ребра жалко?
– Да нет – просто какое-то плохое предчувствие…
Лилит
В традиционных легендах многих народов появляется имя этой огненной и непокорной огненно-рыжей красавицы. Она считается первой женой библейского Адама, которая, однако, не пожелала подчиняться ему, так как считала себя равной ему. Узнав тайное имя Бога, она получила дополнительную власть над своим телом, поднялась в воздух и улетела от Адама.
Ее образ символизирует свободное от условностей поведение, нежелание идти наперекор собственным прихотям в угоду общественной морали, страсть, сексуальность и единение с природой. Это образ безудержного творчества и независимости. Интересно, что коварные деяния стали приписывать Лилит лишь после ее расставания с Адамом, тогда же ее стали соотносить с демоническими силами. В переводах канонических библейских текстов ее имя не используется, а заменяется ночным привидением, чудовищем, дурным предзнаменованием. Как же велико было негодование Адама, если ту, о ком он грезил, не зная сна, сгорал от страсти и желания, он с такой ненавистью заклеймил дьяволицей и исчадием ада! Само собой разумеется, что после этого ей стали приписывать самые страшные грехи, связанные с деторождением и членовредительством. Ее пугающая фигура соотносится с аналогичными образами индийского пантеона – богиней Кали Ма, Темной матерью, шумерской богиней, чьи поцелуи приносят смерть, и с другими языческими героинями.
Образ вольной и страстной красавицы активно поддерживается и дополняется разными леденящими душу историями в различных традициях, изменяясь во времени, меняя имена и цвет волос, но одно неизменно: ей всегда приписываются качества блудницы и разрушительницы, и что самое странное – она не теряет своей актуальности, живет в памяти как мужчин, так и женщин, дразня и тех и других.
«И отверз очи свои Адам и увидел рядом с собою новую подругу, не столь совершенную и огненно-прекрасную, как Лилит, но тоже прекрасную – и прекрасную по-человечески, наделенную душой человеческой. И подошла Ева к Адаму и положила голову ему на плечо и нежно ему улыбнулась, устремляя преданный взор в ответ на грустный, мечтательный взор Адама. Но Адам, сидя рядом с Евой и внемля шелесту розовых кустов, слышал в нем дыхание Лилит. В благоухании роз являлось ему благоухание Лилит, в песнях соловьев – голос Лилит. Когда добрая Ева ласкалась к Адаму и черными кудрями своими закрывала ему лицо, то видел Адам лишь златоогненные кудри Лилит, закрывавшие весь небосвод». (Аветик Исаакян. 1923. Венеция).
Что же является таким притягательным в этой огненной деве? Почему покорная Ева не может заменить ее своей нежностью и заботливой любовью?
Тот же вопрос звучит в цитате героя А. Михайлова в одном из светлых кинофильмов советских поры «Мужики»: «Все-то вы женщины про нас, мужиков, знаете, а одного понять не можете, почему мы одних любим, а других – в жены берем».
Конечно, мужчине хочется иметь уют, ласку, доброту и нежность, быть уверенным в верности своей подруги, но все это он не хочет получить даром. Он хочет это заслужить, завоевать, вложить свои силы и умения. Положительные и «удобные» женские качества, преподнесенные на тарелочке с голубой каемочкой, теряют свою привлекательность. Так в чем же дело? Что нам мешает дать возможность своему избраннику почувствовать себя героем, завоевать то, что так манит его? Тогда костер любви будет гореть дольше, и пламя его будет жарче. Ведь не зря все известные своим необыкновенным влиянием на мужчин красавицы были рыжеволосыми. И именно таких женщин в первую очередь подвергали гонениям в средневековой Европе. Видимо, какая-то тайная сила и знания хранятся в огненно-рыжих волосах, что делает их обладательниц одновременно и притягательными и пугающими. С ними мужчина становится охотником, пробуждает свои архетипические инстинкты и чувствует себя сильнее.
БЫТЬ РАЗНОЙ, СОВМЕСТИТЬ В СЕБЕ И ТУ, КОТОРАЯ ПРИВЛЕКАЕТ, МАНИТ, БУДИТ СТРАСТЬ, И ТУ, КОГО НЕЖНО ЛЮБЯТ И ХОТЯТ ВИДЕТЬ В РОЛИ СПУТНИЦЫ ЖИЗНИ, – ВОТ НЕПРОСТАЯ ЗАДАЧА ЖЕНЩИНЫ.
Анекдот в тему
Мужчина спросил у мудреца:
– Почему у женщин так часто болит голова?
Мудрец ответил:
– Голова болит от слабых мужчин, а от сильных она кружится!
София Премудрость Божия
(греч. – «мастерство», «знание», «мудрость», ивр. )
Говоря о женских архетипах, а тем более о мудрости, нельзя обойти образ Софии. Как философское, духовное и нравственное понятие она встречается и у древнегреческих мыслителей (у Гомера и Аристотеля), и в мистической иудейской кабалистике, и в христианстве, и везде ассоциируется с воплощенной мудростью мира, Божественной, изначальной Мудростью. Т. е. Премудрость как основа божественного творения олицетворяла именно женское начало. И этот факт, известный с самой седой древности, не вызывал особых возражений.
В иудаизме понятие Божественной премудрости трактуется как одно из отражений Бога-творца. Она – созидательница Вселенной, девственное порождение верховного Яхве. «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» (Притч. 8:22); «Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою» (Притч. 8:24); «Я вышла из уст Всевышнего и подобно облаку покрыла землю» (Сир. 24:3); «Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания» (Притч. 8:12). У гностиков София – истинная мудрость мира, скрытая от людей. Она – мать творения, одухотворяющая божьих посланников и пророков.
В российское православие этот образ пришел из Византии, где в рамках христианского мировоззрения произошло слияние античного образа Софии, связанного с Афиной-созидательницей, и библейского образа Премудрости, лежащей в основе божественного творения. Она является связующим звеном между Богом и человеком, пассивным началом, воспроизводящим творческую энергию, исходящую от Бога. Эта пассивность, мягкая податливость и материнская созидательность отражает основную характерологическую особенность Софии – вечную женственность. Идеальный образ трудно выражаем посредством материального, в результате чего в иконографии София Премудрость представала то в образе крылатого ангела, Святого Духа, то – Богородицы, то – Церкви. Отчасти по этой причине ее образ со временем слился с образом Девы Марии. Однако благодаря Владимиру Соловьеву, Александру Блоку и Павлу Флоренскому образ Софии не размылся до конца, он возродился и живет в образах Прекрасной Дамы и Вечной Женственности, одной из главных сущностей которых является любовь. Именно любовь объединяет мужское и женское начало и ведет к божественной целостности, а во вселенском масштабе является прообразом идеальной взаимосвязи Творца и Мудрости, Бога и Софии.
Архетип Софии Премудрости живет не только в истории и культуре, он наравне с другими образами нашего бессознательного присущ женской природе. Именно он активизирует в нас творческую, созидательную энергию вместе с интуитивным знанием (премудростью Божией) и бесконечной любовью. Мудрое женское сердце вмещает в себя всю природу, в нем заключены все тайны мира и смыслы бытия, все идеи человечества, которыми женщины на протяжении миллионов лет питали своих избранников, оно интуитивно определяет и свет, и истину, и путь.
Дева Мария
Разум и душа используют разные приемы для борьбы друг с другом.
Пришедшее на смену языческим образам христианство по-разному формировало западные и российские представления о женскости.
В католичестве образ Девы Марии очень силен, ее зачатие тоже считается непорочным, а вознесение на Небеса – вполне телесным. Она почитается почти наравне с Христом, с той лишь разницей, что не является источником Духа Святого. Она защитница женщин и дарительница здоровья, символ материнства, стойкости и решимости.