Большая зачистка
Шрифт:
— Разве? А в вашем некрологе такие теплые слова! Получается, это — липа? Недостоин уважения и памяти?
— Ну… вы заостряете зря. Некролог, вам же известно… на кого рассчитан! Нельзя же писать: в пьяном виде… Непедагогично.
— Наверное, я вас огорчу, Виталий Борисович. Или обрадую? Никулин — есть такая версия — был сперва убит, а уже потом, возможно с целью имитации самоубийства или просто падения в пьяном виде, подброшен на железнодорожные пути. Но к этому вопросу у нас будет возможность вернуться. А что это за история с пропажей дочери Скляра? Народ у вас, я заметил, волнуется! Кому они все
— Да какая история! — поморщился Западинский. — Ну работала она у нас, погоду вела, да вы ее небось видели постоянно.
— К сожалению, для телевидения не остается времени…
— Понимаю. Я и сам не успеваю… Да, так вот, работала, а несколько дней назад не вышла на работу. Число можно уточнить в секретариате. Но у нее и прежде бывали такие нарушения. Девица с норовом, могла взбрыкнуть и куда-нибудь на юга податься — на недельку. Проветриться.
— Говорите, и раньше бывало?
— Ну… — Западинский, улыбаясь, развел руками. — Информация о погоде — не самая рейтинговая передача, вы понимаете. Замена ведущей всегда найдется. Вот и терпели.
— И не звонила, и не предупреждала, ничего?
— Не-а.
А глаза Западинского, заметил Турецкий, были настороженны.
— И дома у нее — никто ничего?
— Она с отцом жила. Он, по-моему, тоже был абсолютно не в курсе. Я спрашивал, он… говорил как-то неопределенно.
— А больше родственников у нее нет?
— Это вам надо в отделе кадров поинтересоваться. Честно, не знаю.
— Воспользуюсь вашим советом. А относительно двух убийств у вас нет никаких собственных мыслей, соображений?
— Нет, все это как-то не укладывается в голове…
— Понимаю вас. Когда собираетесь хоронить?
— Да вот, как ваши коллеги разрешат.
— Значит, Шопен за общественный счет?
— Простите?
— Поскольку родственников нет, получается, и доброе слово сказать на могиле некому?
— Вы не правы. А коллектив? Где они пользовались уважением!
«Чего-то ты заврался, парень… — снова мысленно усмехнулся Турецкий. — А как же пьяница?»
— А потом, этим кадры занимаются… У Никулина-то определенно кто-то есть.
— Да-а? Прошло уже два дня, а вам так и не удосужились доложить? Непонятно.
— Не помню, — резко заметил Западинский. — Возможно, и докладывали. Но только у меня масса неотложных дел, вероятно, просто запамятовал. — Ему уже явно надоел следователь со своим занудством.
— Хорошо, тогда закончим. Если что-то мне понадобится, я надеюсь, вы не будете возражать? Нет?
— Только предварительно…
— Договорились. Извините, что заставляю вас пить холодный кофе. Пока мы беседовали, он остыл.
И Турецкий отправился в отдел кадров телестудии.
Звонок сюда уже последовал, это Александр Борисович увидел по глазам пожилого кадровика, по его предупредительности.
— Вам сообщили обо мне?
— Мне? — сделал большие глаза кадровик, но вовремя спохватился: — Ах, ну да, конечно. Так что вас интересует?
— Личные дела Скляра и его дочери.
— Ваше удостоверение, пожалуйста.
— Прошу… Надеюсь, они государственной тайны не представляют?
— Что? Ах да, конечно, нет! Садитесь. Сейчас я вам их представлю… Сейчас, сейчас, сейчас… — повторял он, словно попугай, роясь в большом ящике, стоящем в несгораемом сейфе величиной со старинный буфет. У Кости Меркулова был в кабинете одно время такой. Полстены занимал. — А вот, прошу, и они. — И кадровик положил на стол перед Турецким две тоненькие коричневые папочки. Всего и делов-то…
Но самым любопытным для Турецкого оказался тот факт, что в анкетах отца и дочери указывалось на еще одного члена семьи. Это был Вадим Олегович Скляр, студент Московского физико-технического института, который расположен в Долгопрудном, почти в черте Москвы. Знаменитый Физтех. И учился он уже, судя по дате заполнения анкеты, на третьем курсе. Вполне взрослый мальчик. И адрес проживания указан был общий — с отцом и сестрой. О других родственниках анкета умалчивала.
— А разве Виталий Борисович не в курсе, что у Елены есть брат? — спросил Турецкий наугад. И в ответ увидел легкую ухмылку, скользнувшую по почти бескровным губам кадровика. Но она мелькнула и исчезла.
— Не могу сказать, — ответил тот. Турецкий понял, что кадровик врет. Зачем? Этот вопрос стоило выяснить.
Сев в машину, Турецкий набрал номер Карамышева.
— Слушай меня внимательно. Звони в Долгопрудный и выясняй, где находится студент Физтеха Скляр Вадим Олегович. Когда узнаешь, оставь мне координаты, а сам подъезжай в Останкино, на студию, и начинай свое любимое дело: толкайся, как это делал на Шаболовке, но — кровь из носа! — собери мне все слухи и сплетни про семью Скляров и некоего Никулина. Их портреты обнаружишь в вестибюле. Задание понятно?
— Есть, шеф.
— Приступай, — добродушно разрешил Александр Борисович. — По мере надобности найдешь меня у Грязнова…
Алексей Петрович Кротов по кличке Крот был удачливым бизнесменом. И хоть был его бизнес невелик, на жизнь и всякого рода удовольствия ему вполне хватало. Он держал в Ясеневе небольшое казино «Сомбреро», где в основном ошивалась братва из матвеевской, липецкой, ореховской и щербинской преступных группировок. Не брезговали зайти к всегда спокойному, респектабельной внешности хозяину и «законники», и авторитеты. Здесь для них было как бы нейтральное поле, где всякие разборки отменяются. Сам Крот был мужиком крепким, владел одному ему ведомыми приемами силового решения проблем, и кое-кто из посетителей этого злачного заведения мог бы при случае припомнить, как Крот быстро и эффективно, но главное — в одиночку, легко успокаивал зарвавшихся «быков». И в «крыше» он тоже не нуждался, поскольку именитые уголовники предпочитали здесь сохранять нейтралитет.
Но это была видимая часть айсберга. Очень немногие, в том числе Грязнов и Турецкий, были в курсе основной деятельности Алексея Петровича, отставного майора милиции, одно время трудившегося в грязновской «Глории» и поднявшего в агентстве наружное наблюдение до высочайшего профессионального уровня. Он был своим и среди личностей глубочайшего московского дна, и среди крутых «новых русских». А его агентами были бомжи, проститутки, швейцары ресторанов и завсегдатаи всяческих казино. Как все это ему удавалось, толком не знал никто, но именно ему Грязнов при великой нужде поручал самые ответственные задания. К таковым он отнес и разработку Формозы.