Больше, чем любовь
Шрифт:
– А то, что от любви дети бывают, тебе известно? А ты уверена, что эта любовь навсегда?
Наташа была уверена, что мама никогда не знала такой любви, как у них с Сашкой, и запальчиво ответила:
– Мам, я уже взрослая и сама за себя отвечаю! И вообще, не девятнадцатый век на дворе!
– Какой бы век ни был… Помнишь, как в песне поется: «Часто мужчины нас любят не строгими, в жены лишь строгих берут…» А если ты поторопилась?.. У него хоть серьезные намерения?.. Ведь если он тебя бросит – ты можешь вообще замуж не выйти! Кому хочется быть девяносто девятым у жены?
Наташка
– Наверное, я виновата сама, надо было раньше с тобой об этом говорить. Успокойся, доча, все у тебя будет хорошо. И не прячь от меня своего Сашу, не съем я его и женить на тебе насильно не буду.
Когда на следующий день Наташа представила своего друга маме, та только сказала:
– Вроде неплохой парень, а там – кто знает? Жить-то тебе…
Теперь влюбленные могли спокойно проводить вечера у Наташи дома.
В начале летних каникул они с компанией на неделю отправились в поход под Приозерск. Погода стояла отличная, они вернулись домой загорелые и искусанные комарами. А с пятого июля зарядили дожди, казалось, лето закончилось. И тут Сашка преподнес Наташе сюрприз – они вдвоем поедут к морю, в Севастополь, и билеты уже куплены. Один его товарищ каждый год отдыхает в Северной бухте у родственников, и уверяет, что там за рубль в день можно снять койку.
Целый месяц Наташа и Саша прожили в снятой недалеко от моря комнате как муж и жена – так они представились хозяйке. Показывая паспорта, сказали, что поженились только что. Хозяйка перелистала красные книжечки, усмехнулась, не обнаружив штампов ЗАГСа, но вслух ничего не сказала. «Молодоженам» было разрешено пользоваться газовой плитой, выдана пара кастрюль и сковорода. Они питались в основном картошкой и кашей с тушенкой. Удивлялись дешевизне молока, фруктов и овощей. Арбузы на пляже чуть не даром. На рынке роскошные помидоры по двадцать копеек, яйца – по семьдесят, а не по девяносто или рубль тридцать. А уж вино по семьдесят восемь копеек за бутылку! Конечно, они покупали его ежедневно. Иногда на катере ездили в Севастополь, в кино – там даже билетеров не было, можно подумать, уже коммунизм.
Днем загорали и купались до одури, а ночами…
Незадолго до отъезда домой Сашка признался:
– Я так привык спать с тобой, что не представляю, как теперь буду… Да и вообще, надоело мотаться из одного конца города в другой на последнем автобусе!
Наташа замерла. После разговора с мамой она опасалась, что Саша никогда не сделает ей предложения, а самой заговорить о свадьбе мешала гордость.
– Может, поженимся? – спросил Сашка.
– Это ты так предложение делаешь?
– Ну да, мы же любим друг друга. А расставаться после того, как месяц пробыли мужем и женой… У нас это неплохо получилось, – он повернул Наташино лицо к себе. – Что ты молчишь?
– Я подумаю, – улыбнулась она.
– О чем тут думать?
– О том, как жить, где, на какие шиши?
– Можно с моими стариками, прокормят, – беззаботно заявил Сашка.
– Лучше снять комнату, тридцать рублей в месяц.
– Считай, вся моя стипендия, – хмыкнул он.
– Можно подрабатывать
– Вагоны разгружать?
– Не обязательно, работу найти можно, было бы желание, – возразила она.
– Значит, найдем, – легко согласился Сашка. – Конечно, без родичей лучше.
Однако по возвращении в Ленинград он почему-то о свадьбе не заговаривал. Наташа тоже молчала, и благодарила бога, что не успела маме с Людкой рассказать – вот стыд бы был! Все опять пошло по-прежнему. Почти каждый вечер после учебы Саша бывал у нее дома, до прихода Ольги Павловны они все успевали, а после, обнявшись, сидели на диване, или шли в кино, или в гости.
Предохранялись влюбленные, как умели, вернее, как умел Сашка. И случилось то, что должно было случиться.
– Кажется, я залетела, – сообщила Наташа в конце ноября, боясь посмотреть другу в глаза.
– Давно? – явно испугался он.
– Пять дней задержка.
– Ну… может, это еще ничего не значит?
– Кажется, твоя однокурсница Ольга в этих делах разбирается. Позвони ей.
– Я позвоню, только ты сама говори, а то мне неудобно…
Ольга дала Наташе кучу советов: попить молока с йодом, можно еще настоя ромашки; побегать несколько раз вверх-вниз по эскалатору в метро; выпить пол-литра водки и завалиться в горячую ванну с горчицей. Но все это может не помочь. Самое верное средство – уколы, правда, рецепт лекарства трудно достать, но она попробует.
Целую неделю Наталья пила всякие гадости. После водки и ванны с горчицей ей было так плохо, что Сашка всерьез испугался:
– Да ну, Наташка, ты чуть богу душу не отдала! Оставим все, как есть. Поженимся, и пусть будет ребенок.
– Оставить? – она впервые закричала на него. – Да я уже такого с собой наделала! Что там может родиться? Ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка… – Наташа готова была разрыдаться, но все-таки сумела взять себя в руки и проговорила с независимым видом: – А по поводу женитьбы – я с пузом замуж выходить не собираюсь! И не нужны мне от тебя такие жертвы!
– Какие жертвы? – возмутился Сашка. – Мы ведь решили…
– Когда, летом? Ты об этом еще помнишь?.. Я думала, забыл.
Сашка покаянно опустил голову.
– Когда это дурацкое лекарство будет? – сердито спросила Наташа.
– Ольга завтра обещала, а вдруг не поможет?
– Тогда придется на аборт идти.
Тут она не выдержала и все-таки разревелась. Сашка принялся ее успокаивать.
– Как только все закончится, сразу подадим заявление, – пообещал он, и Наташа улыбнулась сквозь слезы.
Уколы помогли, или другие средства – но в тот раз все обошлось.
После зимней сессии они подали заявление во Дворец бракосочетаний на набережной Красного флота. Свадьбу назначили на конец апреля.
Прямо из Дворца поехали к Саше, и он представил родителям свою будущую жену.
Неприятный осадок от этого мероприятия остался в душе у Натальи надолго. Ей очень хотелось понравиться Сашкиным родичам, но его отец, едва услышав о свадьбе, разбушевался:
– Ах, вот как? Уже все решили?.. Родителей и спрашивать не надо? Вот и разбирайтесь сами! – и, хлопнув дверью, убежал в другую комнату.