Больше чем огонь
Шрифт:
Они прошли несколько миль, и Кикаха лишь однажды прервал тишину вопросом.
— Ты знаешь Рыжего Орка? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил Лингваллан.
Они миновали стадо оленеподобных животных, пасшихся на поросшей мхами лужайке. Животные подняли головы, глянули на них и вернулись к своему занятию. Через какое-то время путники прошли мимо молодой обнаженной парочки — юноши и девушки, которые сидели, прислонясь спинами к стволу. На животе у девушки, между пупком и волосами на лобке, был намалеван зеленый треугольник. Юношу украшала длинная оранжевая лента, обмотанная вокруг пениса. Парень играл на дудочке; девушка аккомпанировала
Кикаха сунул лучемет в кобуру. Еще через какое-то время послышались громкие пронзительные голоса и смех играющих детей. А спустя минуту путники подошли к просторной поляне, посреди которой возвышалось дерево размером с три секвойи. Крона его кишела пичугами и красномордыми обезьянками. У дерева девятью концентрическими кругами стояли округлые хижины с коническими крышами из пальмовых ветвей и листьев. Кикаха поискал глазами огороды, обычные для первобытных земных поселений, но не увидел ничего похожего.
Здесь не было также извечных стай кусачих насекомых — непременного атрибута подобных деревень на Земле.
Когда Кикаха с Лингвалланом шагнули из леса на поляну, освещенную солнечными лучами через просветы меж ветвей, там сразу воцарилась тишина. Длилась она всего несколько секунд. Затем взрослые и дети бросились вперед и окружили путников. Многие протягивали руки и касались Кикахи. Он терпел, поскольку их прикосновения явно не были враждебными.
Лингваллан провел Кикаху через проход, образованный домами, стоявшими чуть поодаль друг от дружки. Возле внутреннего круга толпа остановилась, хотя и продолжала оживленно гомонить. Еще до этого Кикаха заметил прорубленные в стволе бробдингнежского дерева окна и большие арки у его подножия. Все арки, за исключением той, что находилась прямо перед Кикахой, были полны любопытных коричневых лиц.
А в арке напротив стояла великанша в одном лишь ожерелье, искрившемся на солнце, да зеленой набедренной повязке. Сбоку в волосах у нее пылал громадный красный цветок. В руке великанша держала длинный деревянный посох с резными змеями, которые, казалось, как живые ползли наверх.
Хоть росту в ней было футов семь, при виде ее тела у любого мужчины затряслись бы от вожделения поджилки. А взглянув на ее лицо, он невольно бухнулся бы перед нею на колени. Кикаха почувствовал жар в своих чреслах. От этой женщины, казалось, исходили почти осязаемые лучи. Ни один мужчина, как бы ни был он груб или возбужден, не посмел бы наброситься на нее без позволения. Она не только выглядела как богиня — ее окружала невидимая божественная аура.
На позолоченном солнцем лице сияли зеленые, словно листья, глаза. “По цвету точь-в-точь как мои, — подумал Кикаха, — хотя моей привлекательности до ее красоты как до неба”.
Лингваллан выбежал вперед и опустился на одно колено у ног великанши.
Она что-то сказала ему, он встал и подбежал к Кикахе.
— Манату Ворсион повелевает тебе подойти к ней. Она говорит, что не ждет от тебя земных поклонов.
— Манату Ворсион! — пробормотал Кикаха. — Как я сразу не догадался?
Почти всех властителей, встречавшихся ему до сих пор, Кикаха считал воплощением зла. На самом деле, и он это прекрасно знал, они были всего лишь людьми, хотя настойчиво подчеркивали превосходство своей расы перед расой гомо сапиенс и жестоко эксплуатировали своих подданных лебляббиев.
Но Манату
5
Шака, или Чака (1787?-1828) — основатель зулусского королевства в Юго-Восточной Африке.
Вольф и Анана — вот двое властителей, которые стали настоящими “людьми”. Но когда-то и они были такими же безжалостными кровопийцами, как их сородичи.
Кикаха подошел к Манату Ворсион. И вдруг, несмотря на свою твердую решимость никогда ни перед кем не склоняться, будь то мужчина или женщина, упал на одно колено. Он ничего не мог с собой поделать; его переполняло ощущение божественности, исходившей от великанши. Тщетно разум твердил ему, что по рождению она не более богиня, чем он сам. Колено подогнулось так естественно, будто он с детства только этим и занимался.
Теперь, оказавшись вблизи от женщины, Кикаха заметил, что ее ожерелье сделано из живых насекомых типа светлячков, связанных вместе.
Прямо у него за спиной раздался громкий голос Лингваллана:
— Манату Ворсион! Великая Праматерь! Владычица наша! Прародительница всего сущего! Позволь представить тебе Кикаху!
— Встань, Кикаха, человек разносторонних талантов и безмерной хитрости, человек, не знающий поражений! — сказала Манату Ворсион. От ее мелодичного и мощного голоса по спине у Кикахи побежали мурашки. — Войди в мой дом как гость!
Ступив под арку, Кикаха с любопытством оглядел большой зал с винтовыми лестницами, вырезанными внутри еще цветущего дерева. Следуя за Лингвалланом, он поднялся по одной из лестниц. Освещались помещения в дереве исключительно солнечным светом, по крайней мере днем, хотя какие устройства проводили сюда свет, Кикаха не понял. Мебель в комнатах, соединенных арочными проходами без дверей, тоже была вырезана из дерева и как бы вырастала из пола. Каждую комнату украшали толстые ковры, живописные полотна, скульптуры и фонтаны.
Но Кикаху снедало желание узнать, зачем Манату Ворсион понадобилось приглашать его сюда, и он не стал терять время на разглядывание произведений искусства. Попав в отведенные ему покои, Кикаха тут же ополоснулся под водопадом, сбегавшим вдоль стены и пропадавшим в маленьких дырочках в полу. Когда он вышел из-под душа, его насухо вытерла молодая женщина, вполне способная на Земле выиграть звание “мисс Америка”. Она же подала ему пару сандалий. Кикаха обулся — похоже, сандалии были здесь общепринятой формой обуви — и спустился по блестящей полированной лестнице. Лингваллан встретил его внизу и провел в трапезную — большую комнату, устланную мягким ковром, но совершенно без мебели. На ковре, скрестив по-турецки ноги, сидела владычица этой вселенной, а рядом с ней — двое громадных, но очень красивых мужчин и две огромные прекрасные женщины. Манату Ворсион представила их гостю, предложила ему сесть и затем сказала: