Больше не игрушка
Шрифт:
– Не нервничай, лохматая и в моей футболке ты чертовски очаровательна. Ешь давай, пока не остыло.
Муж пододвинул ко мне тарелку с пастой. И да, он действительно умеет готовить, причём с «неплохо» явно приуменьшил свой талант. Я разве что тарелку под его насмешливым взглядом не облизала. И с тоской посмотрев на тосты, виновато пробормотала:
– Боюсь, ты оказался прав: они уже не поместятся.
– Ну и чёрт с ними, – бросил супруг равнодушно.
– Но ты же старался, а я...
– Главное, сытая, – произнёс
Налив себе кофе, Алекс подошёл к окну и, распахнув створку, достал с высокого серебристого холодильника пепельницу и сигареты с зажигалкой. Глядя на то, как мужчина прикуривает, я нахмурилась. Раньше у него этой дурной привычки не было. Неужели это я его так довела?
– Что так смотришь? Запах не нравится?
– Дело не в этом. Мне не нравится, что ты своё здоровье гробишь. Ну и запах так себе, если честно.
Прищурившись, супруг вперил в меня пристальный взгляд, о чём-то задумавшись, потом хмыкнул и... выбросил почти полную пачку сигарет, а следом зажигалку. Увидев, как и тяжёлая хрустальная пепельница вылетела наружу, я непроизвольно хихикнула, заметив:
– Надеюсь, там никто не проходил? Что-то мне подсказывает, тут шишкой на макушке не отделаешься.
– Там газон. Хватит заговаривать мне зубы, ты обещала утром кое о чём поведать, я жду, – произнёс он, закрыв окно, и опёрся на подоконник, сложив руки на груди.
Окинув взглядом напрягшиеся бицепсы, обвитые затейливыми татуировками, налитые мышцы груди и рельефный пресс, грустно вздохнула. Вот лучше бы обнял, а не допрос с пристрастием устраивал, я так-то соскучилась. Сильно. Но делать нечего, правда ведь обещала.
Вкратце рассказав, что застукала Костю с Мариной на горяченьком, и как можно подробней передав их разговор, выжидающе уставилась на Воеводина. Он тоже не отводил от меня задумчивого взгляда, но его вопрос стал для меня неожиданностью.
– Он тебе нравится?
– Кто? Костик? Нет, конечно, с чего ты это взял? – пробормотала я удивлённо.
– Ты плакала. Расстроилась из-за того, что он с Мариной?
– Нет, я... по другой причине ревела, – промямлила, покраснев, и опустила голову.
– По какой?
Вот чего он такой дотошный? Не хочу говорить, что у меня в той прихожей чуть сердце не разорвалось, потому что навоображала себе невесть что. Но судя по подозрительному прищуру – не отстанет ведь. Набрав в лёгкие побольше воздуха выпалила:
– Сначала я подумала, что там был ты!
Широкие с идеальным надломом брови изумлённо взметнулись вверх, а в серебристых глазах мелькнула растерянность. Немного помолчав, Алекс чуть хрипло спросил:
– А тебе не всё равно?
– Нет, – вдёрнула я подбородок, решив, раз уж начала, идти до конца.
– Докажи.
Блин, что? Как? Подавив желание прохныкать это вслух, я обвела кухню взглядом и, остановившись на раковине, предложила:
– Хочешь, посуду помою?
Что-то прорычав, по-моему, нецензурное, он рявкнул:
– Нет! Я не этого хочу.
Ну, я вообще-то догадывалась, что на посуду он не поведётся, но попробовать стоило – я же стесняюсь! Медленно встав и не глядя в сверкающие расплавленным серебром глаза, несмело приблизилась к застывшему ледяной скульптурой мужчине. Протянутая к его груди рука изрядно дрожала, выдавая моё волнение. Скользнув ладонью вниз, расцепила руки Алекса и, обняв его за талию, крепко прижимаясь к мускулистому торсу, привстала на цыпочки, потянувшись к губам. Он склонился, позволяя себя поцеловать, при этом сам нисколько не облегчая мне задачу. Робко приласкав неподвижные губы, я чуть не зарыдала, так и не получив ответа. Сдерживая слёзы, крепко зажмурилась и отстранилась. Точнее, попыталась это сделать...
Неожиданно обхватившие ягодицы сильные ладони вздёрнули вверх и, крепко притиснув к себе моё тельце, муж развернулся, пристраивая меня голой попой на прохладный подоконник. Втиснувшись между разведённых ног, он настойчиво потёрся натянутой ширинкой о мою промежность. Одна рука, погладив спину, осталась лежать на пояснице, не позволяя отодвинуться, а вторая зарылась в волосы, фиксируя затылок. Мужские губы буквально обрушились на мои, жадно сминая и толкаясь языком в рот. Властное вторжение моментально отключило мозг. Удержав готовый сорваться стон наслаждения, я, огладив широкие плечи, скользнула пальцами на колючий ёжик волос, мягко царапая его ногтями.
Почувствовав отклик, Алекс слегка прикусил мою нижнюю губу. По венам тут же прошёл ток, вынуждая выгнуться, прильнуть к мужчине всем телом и, обхватив его талию ногами, самой поёрзать, наслаждаясь тем, как грубая джинсовая ткань скользит по нежному местечку. Меня никогда так не вело, наверное, потому что барьер страха наконец-то сломан и я сама к нему пришла. Потому что хочу лишь этого мужчину, только моего страшного и ужасного мужа.
Пока наши языки сражались, его руки всё сильнее вжимали меня в твёрдый торс, словно он хотел меня впитать, буквально вживить в себя. Воздуха катастрофически не хватало, но я боялась прервать горячий поцелуй и остаться без обжигающего жара своего мужчины.
Он сам отстранился и, как и я, рвано дыша, глядя в мои широко распахнутые глаза, медленно провёл языком по моей нижней губе, очерчивая её контур. От нежной ласки меня тряхнуло так, будто молния по всему телу прошла.
– Какая же ты страстная... Ирочка. Моя жена такой не была, – протянул он с наглой ухмылкой.
Надеется, что я первая признаюсь? А вот не дождёшься! Стиснув в кулаки дрожащие пальцы и, не обращая внимания на сухость во рту, спросила:
– А какой она была?
– Холодной стервой, – припечатали меня ответом.