Больше никогда

Мелевич Яна

Большинство сотрудников работали удаленно, в офисе появлялись нечасто. Но из-за этого их график постоянно не совпадал с его собственным. Поэтому раз или два в квартал стабильно случались такие заторы. Когда ребятам требовалась консультация или надлежало обсудить срочный вопрос.

— Кофе? — Юся заглянул в щель и придержал прозрачную дверь со стороны Андрея.

— Черный эспрессо без сахара с лимоном. И зайди потом ко мне, робота не посылай. Надо обсудить кое-какое дело.

Вот кому он доверит собрать информацию об Оксане Демидовой. Никто

лучше пронырливого Юси с заданием не справится. Отыщет любой компромат для давления в суде. На случай, если она решит с ним повоевать за право видеться с сыном.

«Сын».

Андрей облизнул губы и задумчиво потер подбородок. В машине, когда он только подошел к желтой букашке на колесах, было темновато. Пацаненка рассмотреть не вышло. Но когда тот высунулся из окна, что-то внутри щелкнуло.

Нет, внешне Андрей его все равно не признал. Ну рыжий и голубоглазый. Мало ли сколько таких сопляков? Вдруг у Оксаны все любовники на один типаж. Однако проверить стоило, заказать экспертизу ДНК, сообщить родителям, братьям, друзьям…

При мысли, что про Стаса узнает такая куча народа, стало дурно.

Они же с него живьем не слезут, особенно мать. У Кристины Радовой к старости не то ностальгия проснулась, не то в нее вселилась бабка. Захотелось видеть всех сыновей женатыми и желательно сразу с детишками, чтобы нянчить их, как положено в ее возрасте.

А то у друзей их семьи, Канарейкиных, скоро точно появится малышня. Хотя там ни старший сын, Елисей, ни младший Антон никуда не торопились. Второй так вовсе проводил время на вечеринках и гонках. Ухом в сторону постоянных отношений не вел, а первый только-только женился.

Из стабильно семейных там только младшая дочь Павла Канарейкина, Настя. Уже пять лет замужем за сыном его лучшего друга, Ярослава Тасманова. Но и те не спешили с потомством. Андрей сильно сомневался, что Марк Тасманов согласится на подобный подвиг.

Он передернул плечами и вспомнил наглый взгляд пацаненка. Невоспитанный сопляк лет шести или восьми, может, больше. Как будто на детях разберешь их возраст, когда они до восемнадцати все на одно лицо.

Задница там требовала ремня, потому что мозгом не вырос, чтобы взрослым дядям хамить. Полное отсутствие инстинкта самосохранения. Оно неудивительно, когда мать — дура. Вместо воспитания по мужикам шлялась, как все ее коллеги.

Даже неясно, на что Андрей повелся в прошлом. Чистый образ? Девственность?

В их век нечто из ряда вон. Но бросил он Оксану без сожаления. Вовсе не потому, что родители настояли, они у него люди демократических взглядов, или кто-то вмешался в их отношения. Просто пришла пора уезжать во Францию на учебу, и лишняя головная боль в лице беременной подружки ему не требовалась.

А она молодец. Хитрая дрянь. Ребенка, похоже, оставила вместо аборта. Родила, вырастила, подготовила, так сказать, бомбу замедленного действия. Еще губы дула и орала на него при встрече, хотя у самой на его деньги три тысячи планов имелось.

Интересно, как она узнала, что он полноценно вернулся

в Россию? Проследила по новостям? Устроила аварию, потом скандал закатила. Не появись чертов дрон, Андрей бы все вытряс из нее правду и пацаненка прямо там забрал, чтобы притащить его в клинику для прохождения теста.

«Папа-козел, который Андрей», — он громко фыркнул.

— Сопляк, — пробормотал под нос, ощущая странное чувство гордости.

Все-таки чудной мальчишка. Мать защищал до последнего, хотя в нем роста — метр в прыжке от асфальта.

— Андрей Сергеевич, — Юся после стука проскользнул в кабинет, поставил кофе и потряс ультрапланшетом, — пришло письмо от коллектива завода «ЛитейМаш».

— Чего хотят? — Андрей равнодушно скользнул взглядом по столу в поисках электронной сигареты.

Не найдя ее, он разочарованно нахмурился и взял в руки чашку. Через секунду горький напиток растекся по небу, оставляя после себя приятное ореховое послевкусие с легкой кислинкой от лимона. Андрей аккуратно выудил желтую дольку и отправил ее в рот, медленно пережевывания, пока ждал пояснений от Юси.

— Составляют коллективный иск на руководство предприятия по факту незаконного увольнения.

— Что же там незаконного, когда их за полгода оповестили о замене трех тысяч работников производства на роботов?

— Считают, что их человеческие права нарушены. У них семьи, кредиты, ипотеки, дети. А рынок труда все уже и уже.

— Боже, — Андрей рассмеялся, — неквалифицированный планктон, который всю жизнь стоял у станка, собирал сплетни в курилке, ходил на больничные и в декреты — жалуется на несправедливость. Потеха. Отказывай.

Он резко остановился и посмотрел на задумчивого Юсю.

— Мы не благотворительная организация и не беремся за заранее проигрышное дело. Я смотрел. Там все по закону. Их главная зачинщица звонила и консультировалась.

— Хм…

Юся опять уткнулся хмурым взором в экран.

— Что?

— Жалко, — поежился он. — Три тысячи человек окажутся без работы. Там же компенсация копейки.

— Юся, — терпеливо осадил его Андрей, — жалко у пчелки. А мы — юридическая фирма с кучей филиалов здесь и за границей. Нельзя спасать всех и вся из чувства благородства. И Миша недавно вошел в состав антикризисного правления предприятия. Он является главным инициатором таких перемен. Хотят привести завод к европейскому стандарту. Против старшего брата я не попру, он туда кучу денег вливает.

— Тогда напишу вежливый отказ, — кивнул Юся.

— Ничего не отвечай, — лениво протянул Андрей. — Много чести им. Мы одна из самых дорогих по услугам контор. Если вынужденно притащились к порогу, значит, остальные послали подальше. Сами все поймут.

— Ладно. Вы звали по какому-то делу?

— Да. Очень частному и практически личному.

Юся кивнул на выразительный взгляд.

— Я могила.

Андрей поставил пустую чашку на поднос, затем развернулся и обошел стол. Рухнув в кресло, он свел ладони вместе и поднес к губам.