Большие дела маленького Микиня
Шрифт:
Отец смеётся и гладит Микиня по голове.
…На другой день Микинь идёт смотреть, велик ли белый свет.
Но сегодня бежать вокруг света Микиню некогда: опять надо за домом глядеть.
А ведь можно увидеть мир и с дерева.
Микинь карабкается на забор. Теперь следует ухватиться за нижний толстый сук берёзы. Вот так! А теперь — всё выше и выше.
Ветер свистит в ветвях и раскачивает берёзу. Микинь глядит вверх.
По небу плывут пушистые облака…
И вдруг Микиню кажется,
В страхе он крепче прижимается к стволу и смотрит вниз: далеко ли до дома?
Но берёза стоит на старом месте, и дом его — рядом.
Тогда Микинь взбирается ещё выше, до самого скворечника.
Он смотрит в одну сторону — там серебрится притихший Студёный Ручей. Смотрит в другую — там, на горе, белеет новый колхозный посёлок…
А больше ничего и не видно.
Весь мир заслоняют деревья. Должно быть, белый свет очень большой.
Ну ничего, придётся всё-таки как-нибудь обежать вокруг света!
ВРЕМЯ СЕВА
Когда на берёзе распустились листья, а колхозные поля покрылись нежной, трепетной зеленью, Микинь с матерью сажали на огороде картошку.
— Весной посадишь одну картофелину, — говорит мама, — к осени вырастет целая корзина…
Но вот посадили всю картошку, и мать заметила, что на ремешке Микиня нет ножика. Болтается одна верёвочка.
— Где твой ножик, Микинь? — спрашивает мама. — Потерял?
— Нет, не потерял, — отвечает Микинь. — Я его посадил. Пусть к осени вырастет целая корзина ножиков…
ПОРА ЦВЕТЕНИЯ
Первой зацвела черёмуха.
Словно снежными сугробами покрылся берег Студёного Ручья.
Украсилась цветами и старая вишня в саду.
Торопливо расцветали молодые яблоньки, боясь отстать от других деревьев.
И наконец, фиолетовым и белым покрывалом оделась сирень под окнами.
На лугу давно желтели лютики. Под ивами красовались фиалки, застенчиво склоняя свои головки. Под ольхой прятались белые ландыши.
Расцвёл весь мир. Микинь смотрит в зеркало и видит, что нос его покрылся золотистыми пятнышками.
— Мам! — говорит он радостно. — Посмотри, я тоже цвету!..
— Это веснушки, сынок! — отвечает мама.
— Значит, всё ещё весна? Когда же наконец лето начнётся?
— Вот отцветёт сирень, тогда и лето начнётся.
— Скорей бы отцветала! — вздыхает Микинь. — Я купаться хочу…
Мама грустно улыбается.
— Сынок, сынок! — говорит она. — Ты ещё не знаешь, как быстро проходит пора цветения!
— А вот и не быстро! — откликается Микинь. — Нос у меня всё лето цветёт!
ПЕРВАЯ ГРОЗА
День такой жаркий, что у Микиня обгорел нос и лоб, пришлось их помазать сметаной.
Дуксис, понурив голову, ел какую-то траву.
— Ты что, овцой стал? — спросил его Микинь. — Ну ладно!
Он нарвал целую охапку сочной, душистой травы и положил перед Дуксисом:
— Ешь, это самая хорошая трава!
Дуксис лежал, высунув язык, и отворачивал морду.
— Дурень ты, — сказал Микинь, — эту траву все коровы любят! Не понимаю, чего тебе ещё надо!
…Тем временем над Бором Белых Грибов появилась тёмная туча.
Она быстро разрасталась и скоро закрыла солнце.
Небо почернело. Воздух стал таким тяжёлым и душным, что даже лёгкие ласточки не могли подняться выше домов и со свистом летали над самыми крышами. На сумрачном небосводе сверкали далёкие молнии. Микинь обнял Дуксиса и молча глядел на чёрную тучу, которая всё шла и шла по небу. Впереди неё летело, как дымок из отцовской трубки, лёгкое белое облачко. По двору пронёсся шквал.
Берёзы склонились до земли и жалобно застонали. Все птицы куда-то попрятались. Только одинокая ворона, борясь с ветром, торопилась к своему гнезду на чёрной ольхе.
Вдруг земля словно раскололась… Весь мир наполнился белым ослепительным огнём. И Микинь закрыл глаза.
Громовой раскат разорвал тучи, и с неба сплошным потоком хлынула вода.
Микинь кинулся домой, позабыв обо всём на свете. А отец уже шагал ему навстречу с дождевиком и, улыбаясь, говорил:
— Первая гроза — дорога лету!
ОМУТ
То место, где Студёный Ручей огибает луг и поворачивает к Бору Белых Грибов, люди называют Лесной Заводью.
В излучине заводи чернеет омут.
Один его берег песчаный, отлогий, весёлый; здесь хорошо купаться… А другой, со стороны леса, — высокий, обрывистый. В тёмную воду здесь уходят искорёженные, косматые корни деревьев. А из глубины тянутся кверху страшные, рукастые коряги.
Высокий берег весь изрыт норами, над водой в норах живут ласточки-береговушки, а под водой — скользкие налимы.
Тут водятся раки с такими клешнями, что мигом палец отхватят — только зазевайся…
А где-то в глубине, под мохнатым, замшелым корневищем, притаилась зубастая разбойница-щука.
Микинь ходит купаться только с отцом.
В омуте можно утонуть…
Кто же тогда будет делать большие дела?
БЕЛОЧКИНА БЕДА
Высоко над омутом росла старая ель.
Рыжая белочка сделала в дупле гнездо.
Зимой Микинь затаив дыхание видел не раз, как весело белочка скачет по пушистым веткам ели. Но стоило ему шевельнуться, как она тотчас же, косясь на Микиня чёрным глазком, скрывалась в дупле.