Большие колеса: Забавы парней из прачечной

Роки и Лео, напившиеся до положения риз, медленно ехали по Калвер-стрит. Затем свернули на Бэлфор-авеню и двинулись по направлению к Кресченту. Ехали они в «крайслере» Роки 1957 года выпуска, на сиденье между ними стоял, покачиваясь при каждом толчке, ящик пива «Айрон-Сити». Это был их второй ящик за сегодняшний вечер — вечер, начавшийся, если говорить точнее, в четыре дня, в час, когда заканчивалась работа на фабрике-прачечной.

— Какашка в бумажке! — выругался Роки, останавливаясь на красный свет на пересечении Бэлфор-авеню с шоссе № 99. При переключении на вторую скорость коробка передач издала громкий скрежещущий

— Дай мне бумажку, и я тут же наложу в нее! — с готовностью отозвался Лео.

— Сколько сейчас?

Лео поднес руку с часами чуть не к самому носу. Когда часы почти коснулись кончика сигареты, выдохнул дым и всмотрелся в циферблат.

— Уже почти восемь.

— Какашка в бумажке! — Они миновали дорожный указатель с надписью ПИТТСБУРГ 44.

— Отсюда до самого Детройта ни одного патруля, — заметил Лео. — Да сюда ни одна собака не сунется, ни один человек в здравом уме и твердой памяти!

Роки включил третью скорость. Коробка передач издала тихий стон, а весь «крайслер» так и заколотило, словно в petit mal… Впрочем, вскоре судороги прошли, и стрелка спидометра медленно и устало начала подползать к отметке «40». Достигнув этой цифры, она так и застряла на ней.

Доехав до пересечения шоссе № 99 с дорогой под названием Девон-Стрим (на протяжении восьми миль последняя служила естественной границей между двумя поселками — Кресчент и Девон), Роки свернул на нее почти неосознанно, хотя в глубинах того, что с натяжкой можно было назвать его подсознанием, возможно, и ворочалось некое смутное воспоминание о старом Вонючем Носке.

С момента окончания работы они с Лео ехали куда глаза глядят. Был последний день июня, и срок, обозначенный в прикрепленной к ветровому стеклу «крайслера» карточке техосмотра, истекал ночью, ровно в 00. 01. То есть примерно через четыре часа, нет, уже меньше чем через четыре. Неизбежность этого события воспринималась Роки как-то слишком болезненно. Лео же было наплевать. Все равно не его машина. К тому же выпитого им пива «Айрон-Сити» было достаточно, чтобы привести не только его, а вообще любого человека в состояние глубокого алкогольного ступора.

Дорога Девон петляла и вилась среди густого леса. С обеих сторон вплотную к ней подступали огромные дубы и вязы с пышными раскидистыми кронами. Казалось, они жили какой-то своей жизнью и, по мере того как на юго-запад Пенсильвании надвигалась ночь, все более наполнялись шелестом и движением тени. Место это было известно под названием «Леса Девона». Прославилось оно после того, как здесь в 1968-м зверски замучили и убили молоденькую девушку и ее дружка. Парочка имела глупость остановиться в лесу, именно здесь затем и обнаружили «меркурий» 1959 года выпуска, принадлежавший молодому человеку. В машине были сиденья из натуральной кожи, на капоте — блестящая хромированная эмблема. Останки парня и его несчастной подружки нашли на заднем сиденье. А также на переднем, в бардачке и багажнике. Убийцу так и не нашли.

— Да фараоны сюда и носа не кажут, — заметил Роки. — На девяносто миль в округе ни одной живой души.

— Хренушки, — сказал Лео. Последнее время это милое словечко все увереннее лидировало в списке его наиболее употребительных выражений — и это при том, что общий словарный запас Лео составлял не более сорока слов. —

Роки вздохнул и отпил пива из банки. Огоньки, мерцавшие вдали, вовсе не означали, что там находится город. Но что толку спорить с пьяным в стельку парнишкой? То был новый торговый центр. Надо сказать, эти новые натриевые лампы действительно светили ярко. Не отрывая глаз от их молочно-белого сияния, Роки подогнал машину к обочине, к левому краю дороги, резко подал назад, отчего едва не угодил в канаву, и, наконец развернувшись, снова выехал на дорогу.

— Опля! — сказал он.

Лео рыгнул и хихикнул. Они работали вместе в прачечной «Нью-Адамс» с сентября — именно тогда Лео был нанят Роки в помощники. Молодой, двадцатидвухлетний, с мелкими, как у грызуна, чертами лица, Лео походил на человека, которому в скором будущем светит изрядный срок. Он утверждал, что каждую неделю откладывает из зарплаты по двадцать долларов на покупку подержанного мотоцикла «кавасаки». Говорил, что собирается поехать на нем куда-то на запад, как только наступят холода. Он уже успел сменить мест двенадцать, не меньше, с того времени, когда шестнадцатилетним пареньком навеки распрощался с миром науки. В прачечной ему нравилось. Роки знакомил его с различными приемами стирки, и Лео искренне верил в то, что наконец учится Делу. Делу, которое непременно пригодится ему где-нибудь во Флэгстаффе.

Роки, по сравнению с ним чуть ли не старик, работал в «Нью-Адамс» вот уже четырнадцать лет. Об этом красноречиво свидетельствовали руки — бледные, как у призрака, изъеденные щелочью и отбеливателями. В 1970 году он четыре месяца отсидел за хранение незарегистрированного оружия. Жена его, ходившая в ту пору с огромным, безобразно распухшим животом, беременная третьим ребенком, вдруг заявила, что: 1) это не его, Роки, ребенок, а молочника; и 2) она желает с ним развестись по причине жестокого с ней обращения.

Два момента в этой ситуации заставили Роки носить при себе незарегистрированное оружие, а именно: 1) ему наставили рога; и 2) рога эти наставил не кто иной, как гребаный молочник с рыбьими глазками и длинными космами. Этот кретин по имени Спайк Миллиган. Спайк работал в молочной Креймера, в отделе доставки.

Молочник, Господи Боже ты мой!.. Молочник, а как насчет того, чтобы сдохнуть, а? Как насчет того, чтобы брякнуться в вонючую канаву и там отдать концы? Даже самому Роки, не продвинувшемуся в чтении дальше надписей на обертках жвачек, которые он непрестанно и трудолюбиво жевал на работе, ситуация казалась удручающе банальной.

В результате он, в свою очередь, уведомил жену о том, что: 1) никакого развода не будет; и 2) он собирается научить Спайка Миллигана уму-разуму. Лет десять назад он приобрел пистолет 32-го калибра, из которого время от времени постреливал по пустым бутылкам, жестянкам и мелким собачкам. И вот в то утро он вышел из своего дома на Оук-стрит и направился к молочной, где надеялся застать Спайка, покончившего с утренней доставкой.

Но по пути туда Роки заскочил в пивную «Четыре угла» и пропустил пивка — бутылок шесть, восемь, а то и все двадцать. Разве теперь упомнишь?.. Пока он сидел там и пил, жена его позвонила легавым. И они поджидали его на углу Оук-стрит и Бэлфор-авеню. Его обыскали, один из копов вытащил у него из-за пояса брюк пистолет 32-го калибра.