Большое сердце маленького воина
Шрифт:
– Скажу вам, что тут делаю. Вижу, сами вы ни за что не догадаетесь. Думаете, остальным делать больше нечего, как вести наблюдение за двумя невоспитанными мальчишками? Я хожу сюда каждый день кормить уток и лебедей. Утаскиваю с кухни хлеб и кормлю. Они ко мне уже привыкли. Подплывают совсем близко, не боятся. Вот смотрите, – движением фокусницы она вытащила из кармана кусок булки и бросила его в воду.
От брошенного хлеба по воде разошлись круги, по которым уже спешили прожорливые утки.
– Таскаешь хлеб с кухни? – разом проникся Артур уважением к девчонке.
– Да, но это, чур, секрет. Кстати, я знаю, кто вы. Ты, – кивнула она головой в сторону Артура, – приходишь во дворец со своим дедом капитаном Эдгаром. А ты, – кивок в сторону Эдвина, поселился здесь недавно. Ты племянник нашего короля. Угадала? – девочка оглядела приятелей с видом победительницы.
– Может, скажешь нам, кто ты? Как тебя зовут? – подал голос, молчавший до этого, Эдвин.
– Я Гертруда. Моя мать много лет служила при его светлости. Теперь я воспитанница короля Генриха.
– А где твоя мать? – кажется, Артур мог сегодня вполне претендовать на звание победителя по умению задавать «тактичные» вопросы.
– Мамы больше нет, – ответила Гертруда, по её чудесному лицу пробежала лёгкая тень печали.
Она быстро отвернулась, чтобы скрыть эту печаль от Эдвина с Артуром, и полезла в карман за очередным куском хлеба.
– Кажется, весь скормила, – заметила разочарованно, пошарив в кармане и ничего в нём не обнаружив.
– Возьми, – Артур протянул ей булку, до которой не успел ещё добраться.
– Эдвин всё равно не ест.
Гертруда улыбнулась одними уголками губ. Эдвин, любуясь ею, подумал, что отдал бы всё, лишь бы вечно смотреть на эту улыбку.
– Ладно, нам пора, – сказал Артур, – сейчас должны десерт подавать. Как насчёт хорошего куска бисквитного торта? – он потянул за рукав Эдвина.
Тот продолжал оставаться на месте, пялясь на красотку.
– Почему ты не ужинаешь со всеми? – спросил Эдвин у Гертруды.
– Не люблю, когда много народа. В зале душно и шумно. Дядя Генрих об этом знает и всегда позволяет мне улизнуть с приёма.
Она снова присела на камень, который облюбовала до появления новых знакомых. Тонкие пальчики не спеша стали крошить булку, кидая в воду небольшие кусочки. Мальчишки отправились во дворец. Но, отойдя на несколько шагов, оба не выдержали и обернулись, чтобы ещё раз посмотреть на стройную фигурку, на изящную тёмную головку, обращённую к водоёму.
Этот день стал началом зарождения странной дружбы между этими троими, так не похожими друг на друга, подростками. Но тогда никто из них об этом даже не подозревал. Как и не мог предугадать её печального конца…
Глава 6. Бруно
Второй день они петляли по лесу. От голода давно сводило желудки.
– Нужно выйти к реке. Наловлю рыбу, можно будет сварить уху. Да и пить хочется ужасно, – сказал сын едва державшейся на ногах Марте.
– Я жалею, что подбила тебя на этот побег. Со мной путь тебе покажется вечностью. И куда мы идём? Где найдём приют… – бормотала мать, с трудом передвигая уставшие ноги.
Бруно промолчал, но в душе был с нею полностью согласен. Вдвоём им далеко не уйти. Но и назад дороги больше нет. Если вернутся, его точно схватят и доставят к месту строительства острогов. Или приговорят к смертной казни за неповиновение его светлости. Матери тоже не избежать наказания. Удары плетьми на площади – самое мягкое из них, какое можно представить. Нужно где-то её укрыть. Только где? Кругом лес, ни одной живой души вокруг.
Если получится спрятать Марту, он наконец-то осуществит давно задуманное. То, о чём мечтал, но никак не мог решиться, боясь оставить мать совсем одну. О чём именно, та, к счастью, даже не догадывалась. Иначе непременно попыталась бы его остановить.
Солнце клонилось к закату. Надвигалась ночь. При воспоминании о прошлой парень зябко поёжился. Спать на сырой холодной земле, даже набросав на неё ветки валежника, занятие не из приятных. Ещё одна подобная ночь, и затяжного удушающего кашля на долгие месяцы вперёд не избежать. При условии, что им всё-таки удастся спастись…
Поднялся студёный ветер.
– Повязка промокла от крови, надо её сменить. Постой, оторву лоскут от платья, перевяжу… – начала Марта, но Бруно резко вскинул вверх руку, призывая её замолчать.
Сквозь порывы ветра до его слуха доносились какие-то звуки, отдалённо напоминавшие собой перезвон колоколов.
Откуда посреди леса могли родиться подобные звуки?
И тут, словно молния, его мозг пронзила догадка: монастырь! По слухам, что ходили среди местных жителей, в этих краях где-то был мужской монастырь. По тому, как встало над лесом солнце, можно смело предположить – надвигается время вечерней службы.
– Пошли, – потянул он мать за собой, забыв о недавней затее найти реку и наловить рыбы.
– Сын, что ты придумал… – бубнила Марта под нос, еле перебирая за ним ногами.
– Где-то поблизости есть монастырь. Он может стать нашим спасением. Его жителям плевать, как мы относимся к власти. Монахи всегда помогут простым смертным. Нужно дойти до места, пока совсем не стемнело. Мы попросим ночлега и еды.
– Но поблизости может быть только один монастырь. Мужской. О женском я не слыхала. И я туда ни за какие коврижки не пойду!
Марта неожиданно упёрлась, пытаясь высвободить руку из крепкой сыновьей ладони.
– Мама! У нас нет выбора. К тому же, идёт война. Люди помогают друг другу, чем могут. Монахи тоже люди. Должны помочь.
– Господи, был бы жив твой отец и старшие братья, они бы этого не допустили, – мать опять принялась плакать.
– Чтобы я, истинная католичка, пошла искать ночлег в место, полное незнакомых мужчин…
– Монахов, ма, ты забываешь, мы идём к монахам. А это большая разница.