Большой крест
Шрифт:
Два исторических документа времен Второй мировой войны появились в феврале 1942 года. Тогда ультиматумами обменялись Сталин с Гитлером. В ультиматумах речь шла об условиях прекращения военных действий воюющих сторон (полные тексты документов приведены в книге «НКВД»). Не смогли эти двое остановить мировую бойню. Не сошлись в оценке еврейского вопроса. Сталин готов был рассмотреть условия мира между Германией и СССР и «обвинить мировое еврейство в лице Англии и США в разжигании войны». Гитлер требовал от Сталина «незамедлительно покончить с еврейством, отселить всех евреев в район дальнего севера, изолировать, а затем полностью уничтожить». Этот обмен ультиматумами состоялся в конце февраля 1942 переломного года. До Победы оставалось более трех лет. С Победой
В нашей человеческой, часто бесчеловечной истории,
памятны крестовые походы в Иудею. Предводители
походов четко ставили задачи: отбить гроб господен от
евреев, погубивших божьего сына Христа и наказать их
за вероотступничество. С задачами крестоносцы не
справились. Гроб не нашли, а иудеев защитили от
истребления сарацины.
В двадцатом веке задачи по истреблению
«жидобольшевистской мрази» были поставлены Гитлеру и его
новым европейским сводным крестоносцам. И снова провал
, на сей раз евреев Европы от полного истребления защитила Россия.
На территориях бывших советских республик храмы и церковные дома продолжают оставаться предметом тяжб и раздоров среди церковных иерархов, как и много лет назад. Люди славят бога и живут надеждой на лучшую жизнь, которую уже тысячелетия обещают им в раю, на том свете. Люди хотят жить здесь, на Земле, сегодня и сейчас. Хрущев в 60-х годах прошедшего тысячелетия от имени компартии торжественно заверял, что – «нынешнее поколение советских граждан (кому тогда было от 25 до 50), к 2000 году будет жить при коммунизме». Нет ни Хрущева ни СССР. Часто можно слышать, что виной развала СССР стало украинское националистическое движение. Но это движение родилось не в 20-ом веке, а еще в эпоху империи Петра 1-го.
Термин «пассионарий» в движении русской политической мысли ввел Л. Н. Гумилев (1912 -1992), создатель пассионарной теории этногенеза. Пассионарий это человек, импульс энергии которого превышает импульс инстинкта самосохранения, преодолевающий страх смерти. Пассионарии не все террористы. Однако, среди террористов, взрывающих себя за идею, много пассионариев.
Все ли российские революционеры были пассионариями? Вряд ли. Сталин был пассионарием созидания страны во имя нового человека безотносительно его национальности. Он заряжал своей энергией свое деятельное окружение, своих соратников. Гитлер, Геббельс, Геринг были пассионариями – фашистами, пытавшимися создать империю верховенства одной немецкой нации над другими путем насилия над «слабыми» нациями. Все трое не боялись смерти и стали самоубийцами. Они побоялись ответственности перед людьми и Богом, потому и покончили с жизнью.
Концепция этногенеза Гумилева описывает процессинтеграции этнической общности (этноса), нации. За основу начального этапа развития этнического процесса принимается длительное совместное проживание популяции людей на одной территории, в результате чего в силу смешения различных генотипов образуется один фенотип (феногенез). Согласно концепции Гумилева по завершению процесса может происходить включение в сложившийся этнос других ассимилируемых им групп. Гумилев описал этногенез
как географически детерминированный процесс. В западной антропологии концепция этногенеза считается устаревшей. Н. В. Гоголь (1809 – 1852), пожалуй, первым в Европе с исторических позиций в поэтической форме описал процесс этногенеза казацкой общности на юге Малороссии.
ВЗГЛЯД НА СОСТАВЛЕНИЕ МАЛОРОССИИ
Какое ужасно – ничтожное время представляет для России 13 век! Сотни мелких государств единоверных, одноплеменных, одноязычных были между собой разъединены. Это был хаос браней за временное, за минутное, браней разрушительных, которые извлекли народный характер едва начинавших принимать отличительную физиогномию при сильных норманских князьях. Религия, которая более всего связывает и образует народы, мало на них действовала. Монахи, настоятели, даже митрополиты были схимниками в своих кельях, молившиеся за всех, но не знавшие, как схватить с помощью своего сильного оружия, веры, власть над народом. И возжечь этой верой пламень и ревность до энтузиазма… Здесь была совершенная противоположность Западу, где самодержавный папа, как будто невидимою паутиною окутал всю Европу, где его могущественное слово прекращало брань или возжигало ее, где угроза страшного проклятия обуздывала страсть и полудикие народы… Это были брани между родственниками, между родными братьями, между отцом и детьми. Ни ненависть, ни сильная страсть воздымали их: – нет! Брат брата резал за клочок земли или просто, чтобы показать свою удаль… Народ приобретал хладнокровное зверство, потому что он резал сам не зная за что. От того, казалось, умерли в нем почти все человеческие сильные благородные страсти…
Тогда случилось дивное происшествие. Из Азии, из середины ее, из степей, выбросивших столько народов в Европу, поднялся самый страшный, самый многочисленный… Ужасные монголы с невиданными табунами и кочевыми кибитками хлынули на Россию. Это нашествие наложило на Россию двухвековое рабство и скрыло ее от Европы… Оно наложило иго на северные и средние русские княжения, но дало между тем происхождение новому славянскому поколению в южной России, которого вся жизнь была борьба и, которого историю я взялся представить.
3. Южная Россия более всего пострадала от татар. Сожженные шли в Польшу, или в Литву, множество бояр и князей выехало в северную Россию. Еще прежде народонаселение заметно начало уменьшаться в этой стороне. Киев давно уже не был столицей, значительные владения были гораздо севернее.
Народ, как бы понимая свою ничтожность, оставлял те места, где разновидная природа начинает становиться изобретательницей; где она раскинула степи прекрасные, вольные, с бесчисленным множеством трав гигантского роста, часть неожиданно среди них опрокинула косогор, убранный дикими вишнями, черешнями… Разбросала очаровательные виды, протянула во всю длину Днепра с ненасытными порогами, с величественными гористыми берегами и неизмеримыми лугами, и все это согрела умеренным дыханием юга. Он оставлял эти места и столплялся в той части России, где местоположение однообразно – гладкое ровное, везде почти болотистое, истыканное печальными елями и соснами, показывало не жизнь живую, исполненную движения, но какое-то прозябание, поражающее душу мыслящего. Как будто бы этим подтвердилось правило, что только народ сильный жизнью и характером ищет мощных местоположений или, что только смелые и поразительные местоположения образуют смелый, страстный характерный народ.
4. Когда первый страх прошел, тогда мало – помалу выходцы из Польши, Литвы, России начали селиться в этой земле, настоящей отчизне славян, земле древних полян, северян, чистых славянских племен, которые в Великой России начинали уже смешиваться с народами финскими… Это население производилось боязненно и робко, потому что ужасный кочевой народ был не за горами: их разделяли, или лучше сказать соединяли одни степи… Киев – древняя матерь городов русских – сильно разрушенный страшными обладателями табунов; долго оставался беден и едва ли мог сравняться со многими, даже не слишком значительными городами северной России. Все оставили его, даже монахи – летописцы, для которых он всегда был священ. Известия о нем сразу прервались, и не смотря на то, что там оставалась еще отрасль князей русских, ничто не спасало его от полувекового забвения…
5. Между тем как Россия была повергнута татарами в бездействие и оцепенение, великий язычник Гедемин вывел на сцену тогдашней истории новый народ – народ, бедный и жизнью и средствами для жизни, населявший дикие сосновые леса нынешней Белоруссии, еще носивший звериную кожу вместо одежды, еще боготворивший Перуна и поклонявшийся древнему огню в нетроганных топором рощах, плативший прежде дань русским князьям, известный под именем литовцев. И этот народ при своем князе Гедемине сделался самым видным на огромном северо – востоке Европы!