Болтунья

Виндж Вернор Стефан

–  Вы наняли моего… наняли Хусейна Томпсона, чтобы он меня усыновил?

Она кивнула.

–  Зачем?

Она поглядела на него, на этот раз не отворачиваясь. Потом вздохнула.

–  Ладно, попытаюсь. Но есть многие вещи, которых вы, "жители Медленной Зоны, просто не поймете. Средняя Америка близка к Вовне, но вы лишь выглядываете в щелочку. И еще меньше вы понимаете в том, что лежит за Вовне, в пределах трансчеловеческого космоса.
– Она заговорила похоже на Лентяя Ларри.

–  Я согласен начать с версии для пятилетних.

–  Ладно.
– Еле заметная

улыбка мелькнула на ее лице. Интересно, как снова заставить ее улыбнуться.
– Когда-то, давным-давно… - еще одна улыбка, на этот раз чуть шире!
– жил-был один очень мудрый и хороший человек. Настолько мудрый и хороший, насколько может быть человек или эквивалентный человеку разум: математический гений, великий полководец и еще более великий миротворец. Он прожил пятьсот субъективных лет и половину этого срока сражался с очень большим злом.

–  Маленький кусочек этого зла сжевал мою расу как нечего делать, - вставил Тайнз.

Равна кивнула.

–  И нашего героя это зло тоже в конце концов сжевало. Он был мертв почти столетие объективного времени. И враг очень следил, чтобы он не ожил. Мы с Тайнзом, быть может, последние, кто пытается его вернуть… Что вы знаете о клонировании, мистер Томпсон?

Хамид не сразу нашел ответ. Было ясно, к чему все идет.

–  Туристы утверждают, что могут построить жизнеспособную зиготу практически из любой клетки теЛа. Они говорят, что это легко, но получается при этом не более чем идентичный близнец оригинала.

–  Это примерно так. На самом деле клон часто бывает куда меньше, чем идентичным близнецом. Очень многие свойства взрослого определяет внутриутробная среда. Возьмем математические способности. Здесь есть генетический компонент - но частично математическая гениальность определяется гипердозой тестостерона, которая достается эмбриону. Чуть меньше-и получается тупица.

Мы с Тайнзом давно уже в полете. Пятьдесят лет тому назад мы достигли Лотлримара - заднего двора вселенной, если вообще у нее такой может быть. У нас с собой была клонируемая клетка этого великого человека. С тем медицинским оборудованием, что у нас было, мы сделали все, что могли. Новорожденный был с виду вполне здоров…

Шелест, шипение.

–  Но почему вы не стали воспитывать этого… ребенка сами? Зачем было нанимать человека, чтобы увез его в Медленную Зону?

Равна прикусила губу и отвернулась. Ответил Тайнз:

–  По двум причинам. Воспитать тебя в Медленной Зоне было лучшим способом тебя спрятать. Вторая причина более тонкая. У нас нет записей о твоих первых воспоминаниях, мы не можем сделать совершенную копию. Но если создать тебе среду воспитания, повторяющую среду оригинала… может быть, мы получим индивида с теми же взглядами…

–  Вроде как вернуть оригинал обратно в глубокой амнезии. Тайнз тихо засмеялся:

–  Верно. И поначалу все шло хорошо. Нам очень повезло найти в Лотлримаре Хусейна Томпсона. Он казался талантливым человеком, желающим отработать свои деньги. Новорожденного в приостановленной фазе анимации он привез домой на Среднюю Америку и женился на столь же талантливой женщине, чтобы она

стала твоей матерью.

Все было организовано, воспитание оригинала было повторено лучше, чем мы надеялись. Я даже отдал одну из своих личностей, новорожденную, чтобы она осталась с тобой.

–  Кажется, остальное я знаю, - перебил Хамид.
– Первые восемь лет все шло отлично… - первые счастливые годы семьи, – пока не стало ясно, что я - не математический гений. Нанятый вами воспитатель не знал, что делать, и ваш план рассыпался.

–  Этого можно было избежать!
– Равна хлопнула по столу ладонью, и от этого движения тело ее поднялось вверх, чуть не сорвавшись с заякоренной ноги.
– Математические способности - важная часть, но шанс все равно оставался, если бы Томпсон нас не надул.
– Она полыхнула взглядом на Хамида, потом на стаю.
– Родители оригинала умерли, когда ему было десять лет. Хусейн со своей женщиной должны были исчезнуть в это время в поддельной авиакатастрофе. Вот что было договорено! А он вместо этого… - Равна запнулась.
– Мы с ним говорили. Он не хотел встречаться лично. Приводил кучу оправданий, сволочь хитрая. «Не вижу ничего хорошего в том, чтобы еще травмировать мальчика, - заявил он.
– Он не супермен, просто хороший мальчик. Я хочу, чтобы он был счастлив!» Равна задохнулась от возмущения.
– Счастлив! Знал бы он, что нам пришлось вынести, что поставлено на карту…

Хамид чувствовал, как немеют щеки, будто на морозе. Интересно, как оно будет, если стошнит в невесомости?
– А… а моя мать?
– спросил он очень тихо. Равна резко тряхнула головой.

–  Она пыталась Томпсона убедить. Когда это не вышло, она вас бросила. Но это было слишком поздно, а к тому же это была совсем не та травма, которую пережил оригинал.

Но она свою часть сделки выполнила, мы заплатили ей почти все, что обещали… На Средней Америке мы ожидали найти человека замечательного, снова ожившего. А вместо этого нашли…

–  Кусок дерьма?

Хамиду не удалось вложить в этот вопрос ни капли злости. Она судорожно вздохнула.

–  Нет, я на самом деле так не думаю. Хусейн Томпсон воспитал хорошего человека, и это больше, чем многие могут о себе сказать. Но если бы вы были тем, кем мы надеялись, вас бы теперь знали по всей Средней Америке - величайшего изобретателя, величайшего деятеля со времен основания колонии. И это было бы только начало.

Казалось, она смотрит сквозь него… и вспоминает? Тайнз неуверенно кашлянул.

–  Совсем не кусок дерьма. И даже не просто «хороший мальчик». Часть меня все эти годы была с Хамидом, и воспоминания Болтуньи настолько ясны, насколько они могут быть у фрагмента. Хамид для меня не просто несбывшаяся мечта, Рав. Он не такой, но мне с ним нравится почти как… как с тем, другим. А когда наступил решительный момент - я видел, как он дрался. Учитывая его воспитание, даже оригинал не мог бы действовать лучше. Взлететь на полуфабрикате аграва – это такой дерзкий поступок, что…