Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]
Шрифт:
Назначением Конторы было помогать первым руководителям страны в затруднительных ситуациях, в которых все прочие законопослушные ведомства были бессильны. Потому что вынуждены были оглядываться на Конституцию и другие регламентирующие их деятельность законы, на прокуроров, журналистов, общественное и международное мнение и прочее.
Контора единственная могла себе позволить роскошь не оглядываться ни на кого. Потому что официально ее не было. Была постоянно распадающаяся и в нужное время и в нужном месте соединяющаяся в единое разящее целое химера. Воображаемая, всегда проскакивающая
Контора была. И ее не было.
Именно такой она была задумана много десятилетий тому назад. Чтобы управляться с гигантской Советской империей. С ее постоянно бунтующими и выходящими из-под контроля окраинами. С отдельными, недоступными МВД, КГБ и Прокуратуре высокопоставленными личностями. С которыми тем не менее надо было кому-то разбираться. И при необходимости расправляться.
Контора была сродни масонским ложам. Всепроникающая и одновременно невидимая. И именно поэтому она единственная не раскрыла своих секретов в вихре не в меру разболтавшейся гласности. И не перестроилась в угоду и по образу и подобию новых правителей в горниле перестройки.
Бюрократическая революция Контору пощадила, потому что она не оставляла никаких бумаг. И никаких живых свидетелей. Таковы были жесткие, но необходимые и раз и навсегда узаконенные правила игры. Желающий сохранить целое должен уметь жертвовать частностями…
Президент знал Контору по очередному шифрономеру. Обновлявшемуся раз в несколько лет или недель. Его, вместе с ядерным чемоданчиком, передавал ему предшественник. Последние семь цифр обычно совпадали с телефонным номером общегородской АТС. Набрав данный номер, можно было услышать, что «Вы ошиблись телефоном» или «Протри глаза, когда набираешь цифры!». Это означало, что вызов принят и не позднее чем через несколько часов должен будет прибыть Посредник. О чем следует предупредить охрану. С Посредником можно разговаривать только Президенту.
Посредник прибывал обычно под видом спецкурьера с целью вручить какой-то важный документ лично. или в руки Доверенного, тоже не последнего в иерархии государства лица, которому единственному позволялось знать то, что знал Президент. Иногда Посредник прибывал совершенно в непредсказуемом обличье.
Но прибывал всегда. И всегда не позднее нескольких часов после вызова.
— Здравствуйте. Я вас слушаю, — обращался он к Президенту или Доверенному лицу без обычных в таких случаях полуподобострастных приветствий. Потому что приходил испрашивать дела, а не должностей и денег.
— Нам необходимо провести расследование по вопросу утечки с территории страны атомного оружия, — определял задачу Доверенное лицо. — Как минимум — ответить на вопрос: имели место такие факты или нет. Как максимум — указать виновных. И передать Прокуратуре доказательства их вины для последующего судебного разбирательства.
— Мы не можем вести официальное следствие. А потому не можем ничего передать Прокуратуре.
— А что вы можете?
— Можем раскрыть каналы утечки. И ликвидировать их.
— А виновные?
— Если вы дадите соответствующие указания, можем наказать виновных.
— Как так наказать?
— Как они того заслуживают.
Доверенное лицо поежился. Он не привык к подобным откровенным, где все называется своими именами, разговорам. Он привык к подобным, которые и есть политика, делам. Но обязательно прикрывающимся благообразно-витиеватыми фразами о благе народа, прогресса и цивилизации.
— Нет. Ничего такого не требуется. Надо найти и ликвидировать предпосылки расползания ядерного оружия. Не более того. Что вам для этого требуется?
— Информационная поддержка, в том числе по объектам возможной утечки.
— То есть?
— Места дислокации и складирования ядерного боезапаса.
— Но это совершенно секретная информация. Даже Президент не в полной мере владеет всеми подробностями.
— Мы не требуем точных координат местоположения ядерного оружия. Нам нужны районы базирования. С точностью до сотен километров. Мы не можем оберегать то, что не знаем, откуда утекает.
— Хорошо. Что еще?
— Деньги.
Доверенное лицо поморщился. Это была самая неприятная, потому что самая распространенная, ежечасно звучащая и тем набившая оскомину просьба. Все просили денег. И никто их не предлагал.
— Я не уполномочен решать вопрос о субсидиях.
— А кто уполномочен?
— Президент.
— Значит, мне надо переговорить с Президентом.
Вот так запросто — «переговорить с Президентом»! Словно он какой-нибудь начальник заштатного отдела кадров.
— Я должен решать вопросы с теми, кто их может решать, — еще раз и очень уверенно повторил Посредник.
Послать бы этого наглеца куда подальше! Но нельзя. Потому что придется отчитываться перед Хозяином, который очень озабочен решением данного вопроса.
— Хорошо. Я попробую…
Доверенное лицо потянулся к телефону.
— Нет, — остановил его Посредник. — Без телефона. Только лично.
— Это защищенная правительственная линия!
— Тем более… Я вынужден напомнить, что речь идет об особом статусе нашей организации.
— Хорошо. Я попробую.
— И напомните, что Президент должен быть один. Без охраны. Чтобы только он, вы и я.
Через двадцать минут Посредник получил аудиенцию у Президента.
— О какой сумме идет речь? — спросил Президент.
— В зависимости от сроков операции. Чем короче сроки — тем больше потребуется средств. Мы, конечно, можем решить финансовые проблемы сами, но на это уйдет время.
— Как так сами? — не понял Президент. — Как это вы можете решить вопросы субсидирования самостоятельно, если вы бюджетная организация? Вы бюджетная организация?
— Не вполне. Но мы постоянно пользуемся услугами бюджета для решения конкретных оперативных задач.
Все-таки Президент мало понимал специфику работы организации, что работала на него. Или не очень хотел понимать, чтобы не вступать в противоречие с законом, гарантом которого он выступал на территории выбравшей его страны.