Бомба времени
Шрифт:
— Моя экспертиза прозондирует тебя гораздо глубже, — заявил Ксориэлль, сложив вместе кончики пальцев (или их имитацию?). — На деле за несколько дней мы пройдем пять-десять тысяч лет исследования твоей расы и ее культурного развития.
— Тормозите, док! Уж не собираетесь ли вы превратить меня в одного из парней с огромной головой и маленькими ручками и ножками, каких описывают в рассказах о будущем?
— Дамокл, не глупи. Моя миссия — исследовать развитие, а не творить его. У меня нет намерений создавать мутантов вроде описанного тобой смехотворного типа, или каких других. Я буду обучать тебя, а не изменять. Девушка,
— А к чему тогда разговоры о десяти тысячелетнем развитии? — спросил Дэмми.
Ксориэлль снова покачал головой.
— Давай пойдем по порядку, Дамокл. Во-первых, мы проследим, чтобы ты впитывал методики и умения, которыми уже обладают члены твоей расы, а затем уже перейдем к новым областям. Я бы хотел начать немедленно, но, кажется, тебе лучше сначала поспать? — И он вопросительно глянул на Дэмми.
Тот зевнул.
После ночи, которую он проспал без всяких сновидений, Дамокл встретился с Ксориэллем за столом во время завтрака.
— Память, — сказал Ксориэлль, — основа любого обучения. Поэтому сегодня мы начнем совершенствовать твою память.
Утро было великолепное, хотя свет, бьющий через занавески, и являлся искусственным. Хозяин и ученик сидели возле окна за столиком, накрытым скатертью в клеточку и заставленным тарелками с веселыми цветочками. Оконные занавески были раздернуты, открывая вид на залитый солнцем сад под почти невидимым куполом. Дэмми сделал очередной глоток из второй чашечки кофе и похлопал себя по животу.
— С моей памятью все в порядке, док, — заявил он. — Об этом можете не волноваться.
— Вот как? Тогда что ты ел на завтрак в восемьсот двадцать первый день своей жизни? Или девятого октября прошлого года?
— Откуда мне знать? Все разве упомнишь?
— Под гипнозом ты вспомнил бы все это совершенно отчетливо. Все данные остаются в памяти, мальчик мой, просто они недоступны. Обучение же как раз и будет состоять из улучшенных процедур индексации и извлечения информации. — Хозяин Дэмми коснулся кнопки, и столик быстро и бесшумно очистился сам по себе.
Дэмми с сомнением поглядел на него.
— Память — сложная функция, — задумчиво продолжал Ксориэлль. — Не углубляясь в подробности, давай просто рассмотрим основы ее механизма. Все данные воспринимаются твоими сенсорными приемниками и передаются в мозг. Там они сохраняются, причем некоторые готовы к немедленному использованию, а те, которые мозг считает неактуальными, убираются в подсознание. Фактор, влияющий на это решение, я называю «интересом». Совершенно понятно, что если бы ты попытался сознательно записывать каждую мелочь каждого текущего момента, то столкнулся бы с неизбежностью перегрузки мозга. Но вместо этого ты просто игнорируешь весь объем впечатлений, вливающийся в твой мозг — разумеется, после его первичной оценки. Спящий человек не обращает внимание на шум машин за окном — но малейший скрип запертой двери спальни заставляет его немедленно проснуться. Бодрствуя же, твой мозг выполняет ту же функцию фильтрации, не только того, что должно быть убрано подальше, но и всего сохраненного объема.
— Понятно, но...
— Большая часть моей нынешней речи, например, сбрасывается твоим мозгом на долгосрочное
— Комиксы детям нравятся, — сказал Дэмми. — И что с того?
— Разум устанавливает барьеры, отклоняющие лишние — неинтересные — данные. Только повторение может пробить эти барьеры и сократить путь извлечения их. А при помощи катализатора я отдаю функцию разделения данных под твое сознательное управление. Понятно?
— Как китайское меню. Будет больно?
— Ты играешь в карты? — небрежно спросил Ксориэлль, словно из воздуха извлекая колоду с ловкостью, которую Дэмми уже начал принимать как его обычные действия, а не попытку производить впечатление.
— Немного играл в покер. Но я этим не увлекаюсь.
Ксориэлль ловкими движениями тонких пальцев перетасовал колоду, взял верхнюю карту и открыл ее на столе.
— Назови ее, — сказал он.
— Четверка треф.
— Четверка треф, — эхом отозвался Ксориэлль и открыл вторую карту.
Это была десятка бубен. Дэмми так и сказал. Ксориэлль открыл третью карту.
— Эй, я могу отличить пики от треф, если это волнует вас, — заявил Дэмми. — И я могу бойко досчитать до ста...
— Назови ее, — терпеливо сказал Ксориэлль.
— Дама пик.
— Дама пик.
Так Ксориэлль перебрал все карты по одной, пока колода не закончилась. Затем собрал карты, перевернул их, стукнул пальцем по верхней и вопросительно взглянул на Дэмми.
— Ну, мой мальчик, — резко сказал он, так как Монтгомери недоуменно уставился на него. — Не трать напрасно время на ненужные ритуалы. Ты знаешь, что от тебя требуется, так не заставляй меня впустую тратить слова.
— Наверное, я должен сказать вам, какая верхняя карта? — равнодушно предположил Дэмми. — Это была четверка треф, если вы не подменили ее.
Ксориэлль перевернул четверку треф и постучал пальцами по второй карте.
— М-м... э-э... десятка... э-э... бубен.
Ксориэлль перевернул и ее.
— Дама пик, — продолжал Дэмми уже без подсказки.
Он правильно назвал семь карт, прежде чем встал в тупик.
— Неплохо для первой попытки, — сказал Ксориэлль и собрал колоду, как только Дэмми ошибся.
— Давайте продолжим, — запротестовал Монтгомери. — Я и не знал, что настолько хорош. Я могу...
— Ты уже сломал гештальт: ассоциацию данной карты со следующей. С этого момента ты станешь просто угадывать.