Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество
Шрифт:
Попрощавшись с Микейлой, я впорхнула в кухню, где Филипп щедрыми жестами смазывал джемом тост.
– Что случилось? – спросил он.
Я еще точно не знала, как преподнести эту новость. Джона вился у меня под ногами и завывал, как Пласидо Доминго.
– Ты ему уже давал таблетки? – спросила я. Если кот не получит ежедневную порцию лекарства от психоза, он будет орать без остановки, разносить дом на куски и (если больше ничего не поможет) начнет истерически рыдать.
Филипп у нас домашний эксперт по раздаче лекарств. В его руках Джона лежит, как младенец, пока тот ловко засовывает капсулу глубоко в кошачий рот.
– Только что дал, – сказал он. – Тебе не холодно?
– Да нет, в общем-то, даже жарко. Было. Я вот подумала…
– Может, тебе лучше пойти лечь? Я принесу тебе еду.
– Я думаю… мне нужно поехать в Нью-Йорк.
Я произнесла эти слова с элегантностью кота, выкашливающего комок шерсти.
– Зачем?
– Они хотят, чтобы я занялась рекламой новой книги, – сказала я.
Муж взял желтое кухонное полотенце со стола и вытер красную слезинку, стекающую по стенке банки с джемом.
– Муравьи снова появились, – сказал он после долгой паузы.
Меня просто достали муравьи. Каждую ночь они залазили в миски Джоны. Он панически боится муравьев, что совершенно недостойно кота, который решительно нападает на крыс или даже на маленьких собак. Мы испробовали все возможные ловушки и яды, но наши муравьи игнорировали их в своих планах по завоеванию мира.
Топить муравьев было моей задачей. Я шла в прачечную комнату, где миски для еды за ночь наполнялись кишащими животными. Я наполняла желтое ведро холодной водой из-под крана и опускала туда миски. С тяжелым чувством вины я наблюдала, как их тельца образуют темные воронки, исчезая в сливной трубе.
– Ну, и как долго тебя не будет? – отозвался Филипп.
Я вернулась в кухню, где он вручил мне тарелку тостов.
– Точно не знаю, – ответила я, вгрызаясь в хрустящую корочку.
Филипп промолчал.
– Почему бы тебе тоже не поехать? – спросила я. – Ты мог бы взять отпуск на год.
Я знала, что он ответит. Вряд ли можно было ожидать, что его фирма оставит за ним рабочее место, пока он целый год будет выгуливать меня по всему миру. Он был слишком молод, чтобы уходить на пенсию, а наши сбережения не слишком-то увеличивались.
Я ожидала, что он будет настаивать на том, чтобы мое отсутствие ограничилось двумя, ну, может, тремя неделями. Но он просто поставил банку с джемом в холодильник, где до нее не могли добраться муравьи, и побрел наверх в свой кабинет.
– Куда ты пошел? – спросила я, чувствуя укол тревоги.
– Посмотрю, какие рейсы можно тебе подобрать, – обернулся он. – Сколько, ты говоришь, тебя не будет?
Сколько мне нужно времени, чтобы прошло это чувство опустошенности и растерянности? Месяц, год… вечность?
– Это зависит от того, сколько мне там понадобится сделать, – отозвалась я, стоя внизу лестницы. – Может, возьмем обратный билет с открытой датой?
Его реакция была такой сдержанной и покорной, что я подумала, может, он хочет показать, что в своей безусловной любви он готов помочь мне воплотить мои мечты в реальность. Или же, что было более объяснимо в данных обстоятельствах, вполне возможно, он просто ждет возможности отдохнуть от меня.
Дни перетекали в недели, и мое волнение поднималось, как лава. Мне столько всего хотелось посмотреть и сделать в городе, который никогда
Я старалась не изливать переполняющие меня эмоции на всех попавшихся под руку слушателей. Бармен с собранными в хвост волосами из местного кафе однозначно одобрил мое решение, передавая мне стакан латте навынос. Мой друг Грег был менее впечатлен.
– Что произошло, дорогая моя? – спросил он с брезгливостью, которая, казалось, сочилась сквозь трубку телефона, когда я позвонила ему в Лондон. – Это что, такой заскок, как часто случается у людей в твоем возрасте?
Мы с Грегом познакомились в раздевалке еще в детском саду. Даже тогда я доверяла его суждениям. Он убедил меня, что костюм доярки очень даже подходит мне, таким образом добыв себе платье королевы эльфов.
– Но это же самый большой город в мире.
– Это просто лозунг, который ньюйоркцы выдумали, чтобы не признаваться себе, что живут в самой большой адской дыре в мире, – сказал он. – Как бы то ни было, держись подальше от желтых такси. Их водители убивают людей.
Сила его реакции удивила меня.
– А ты случайно не завидуешь мне? – спросила я.
– Как я могу? Я предпочитаю оставаться в том месте, где попрошайки не носят с собой оружия.
– А что, в Нью-Йорке попрошайки вооружены?
– Как бы то ни было, что же ты делаешь, оставляя своего роскошного мужа одного?
Грег всегда был влюблен в Филиппа.
– Пахнет разводом или мне кажется? – с надеждой добавил он.
У меня не было ответа ни на один его вопрос. Все, что я знала, – это что у меня болит колено и обострился шейный остеохондроз. С тех пор как дети покинули дом, мне уже не нужно было тщательно следить за ними.
Мой сын Роб и его жена Шантель были по уши в ремонте, в своей работе и в своих обожаемых дочерях. В роли бабушки я была верхом безответственности, судя по пустым стульям на дне бабушки в садике Энни и Стеллы. Все другие бабушки, приковылявшие на своих ходунках, воздержались бы от расспросов, почему меня нет, только если бы узнали, что я оказалась на кладбище по ускоренной программе. Наша младшая дочь, Кэт, обладала иммунитетом ко всем моим действиям. Она училась в колледже, жила не с нами, а в параллельной вселенной, где одеваются в эльфов и борются с орками в парке возле университета. Оставался только один человек, кому нужно было сообщить эту новость.
Наша старшая дочь Лидия казалась удивленной, когда я позвонила ей днем и предложила прогуляться по Виктория Гарденс, парку ниже по нашей улице, где люди выгуливают собак.
Наблюдая за мужчиной, бросающим мяч своей овчарке, страдающей от артрита, я боролась с желанием сказать ей, насколько симпатичнее она стала выглядеть, когда перестала брить голову, и как я рада, что она стала светской буддисткой и решилась попробовать быстрые свидания, чтобы найти себе молодого человека. Делить комнату с хипстерами ей явно шло.