Бонус в наследство
Шрифт:
Она пошла к своему мобилю, сутулясь и сунув руки в карманы. Деми поискал в себе сочувствия к высушенной работой женщине… но не нашёл. Она точно так же манипулировала Реной, как и он – только делала это более грубо и нетерпеливо. За что ж её жалеть?
Разве за то, что ей не досталось ни одного такого же тёплого сопереживающего взгляда от Рены, какие достались ему!
ГЛАВА 19
Бывает, что тебе предстоят муки выбора. Выбрать между добром и злом, тернистым честным путём и гладким
– О, собираешься надеть эти башмаки? – поинтересовался Деми.
– Так они тёплые и вполне обношенные… хотя и видали виды. Как будто я войну в них с пехотой прошла, да?
– А вот эти туфли?
– Ну… они хотя бы красивые.
– А новые ботинки?
Рена выставила пострадавшую ногу. Деми посмотрел на стройную лодыжку, там, где шёлковый чулочек украсился влажным пятнышком от лопнувшей мозоли.
– Тогда выбери ботинки, – посоветовал он. – Трамвай идёт только до середины рабочего квартала, дальше уже только пешком.
– Но твоя бабушка…
– Рен, мы идём щеголять обновками среди диваррской нищеты. На дно общества. Надень чулки потеплее и ботинки покрепче, и вперёд. Эй, не клади деньги в сумку! Лучше дай сюда!
Рена неохотно отдала двадцатку, зажатую в кулачке.
– Маленькая жадина, - тут же сказал Деми.
– И вообще не бери с собой сумку, она тебе не понадобится.
– Мы как на войну собираемся, – улыбнулась Рена.
– А как же. Ну что, бежать, в случае чего, сможешь?
– Бежать?
– А танцевать?
– Деми…
– Мы идём или болтаем?
Рене показалось, что Деми нервничает. Говорит как-то отрывисто, ответов не слушает… что это вообще могло значить? Если он так не любит свою эту бабушку, мог и не приглашать Рену навестить её! А если любит, то почему волнуется?
***
Рабочая окраина оказалась неожиданно красивым и довольно тихим местом. Рена и понятия не имела, что в этой части Диварры такие удивительные кирпичные дома, по большей части двухэтажные, и такие кряжистые, раскидистые деревья. Зато здесь не было электричества и, кажется, не везде присутствовала канализация. Уличные фонари кончились примерно там же, где и трамвайная линия, и остались разве что редкие лавки и ремесленные мастерские. Вечерело – некоторые хозяева уже зажигали под вывесками фонари. Резко пахло керосином.
А тихо было потому, что почти ни у кого здесь не имелось машин. По улицам только малыши и носились, да прогуливались молодые парочки, некоторые совсем юные. Рена с любопытством озиралась, но Деми решительно тащил девушку за локоток всё дальше и дальше. Она увидела серое приземистое здание, похожее на барак, с надписью «Народная школа». На трёх ступеньках широкого крыльца сидели угрюмые, плохо одетые, мосластые подростки. Некоторые курили.
– Быстрее, быстрее. И не глазей больно-то по сторонам, здесь этого не любят, – пробормотал Деми.
– А что здесь любят?
– Всё, что покрепче, – вздохнул Деми.
– Давай уже уберёмся отсюда поскорее, потом поговорим.
Рена подумала, что он взволновался из-за неспокойного квартала. Но вот они его миновали, а нервозность напарника лишь усилилась.
– Эй, диа, – крикнул кто-то, едва они оказались в окружении беспорядочных застроек, похожих на картонные обувные коробки.
– Чужаки!
– Сам ты чужак, – весело крикнул Деми. – Эйя, хэй! Беги, сорванец, к Микки, получишь кружок.
Маленький оборванный мальчишка – всего лет шести-семи! – угрём завертелся возле Рены.
– Красивая арана, красивая арана, дай денежку, – заискивающе говорил он и протягивал ладошку.
Его наглое личико и горячие, бегающие глаза не понравились Рене, и она поглубже сунула руки в карманы.
– Прочь, прочь, – засмеялся Деми, - а то богатая арана сделает тебя своим рабом.
– Босяки не бывают рабами, - ответил оборвыш и унёсся прочь.
Улочки тут были кривые, узкие, неправильные, но Деми вывел Рену к почти что площади. Тут свисали между домиками и деревьями бесчисленные гирлянды фонариков, пока ещё не зажжённых. Интересно, подумалось Рене, как сюда тянули электричество? И кто за него платит в квартале нищих?
А ещё в воздухе пахло чем-то очень аппетитным.
– Где-то жарят мясо? – спросила Рена, ощутив внезапный голод.
– Скорее всего, крольчатину, - усмехнулся Деми. – Здесь отлично готовят всё, что под руку попадётся, причём вкусно получается так, что ум в тарелке забудешь. А еще жареные орешки в острой посыпке, хрустящие крылышки, колбаски в перечном соусе, салат с острой заправкой, варёная кукуруза… Понимаешь, праздник понимании здешних людей – это прежде всего еда.
– Вкусно покушать всегда хорошо, – согласилась Рена.
– Просто еда, – поправил Деми.
– Чем больше еды – тем, значит, праздничнее. О, а вот и Микки. Эйя, Микки!
Как показалось Рене, высокий смуглый парень совсем не рад был видеть Деми сан Котта. Но на Рену он посмотрел без неприязни.
– С праздником, - пискнула та.
В глазах Микки появился интерес.
– Надо говорить – не с праздником, а с днём Андреа.
Рена прижала ладошку к губам.
Ей ужасно хотелось узнать, кто такая Андреа – не святая же! Никогда Рене не доводилось слышать о святой с таким именем. Но Микки уже церемонно взял девушку под руку и спросил:
– Желаете подойти к ней?
– Конечно, – храбро ответила девушка. – А Деми?
– Какой такой Деми? – удивился Микки, словно Котт не шёл с ними рядом.
Рена решительно высвободила руку и схватила под локоть своего напарника. Он внушал ей больше доверия.
– Он мой друг, – сказала она. – И раз привёл меня, то имеет на это право и…
– Андреа в жизни не захочет видеть какого-то Деми, – заверил её Микки.
– А вы спрашивали?
– Она не слышит. И не видит, – тихо сказал Котт.