Борьба дзюдо: первые уроки
Шрифт:
Кано готов был часами рассказывать о «Пути» – До, о поэтапном восхождении к истине через единство духовного и физического в человеке, через занятия боевыми искусствами. Именно здесь, как считал сам Кано, пролегает явственная черта между его школой и старыми системами дзю-дзюцу.
Борьба за официальное признание дзюдо предстояла долгая, и сам Кано это прекрасно понимал. Те, в чьих руках находилось образование (а дзюдо, равно как и все системы будо того времени, подпадало именно под категорию образовательных дисциплин и спортом не считалось), не видели особой разницы между Кано-рю и любой другой системой дзю-дзюцу. Почему государство обязано брать под свое крыло именно школу господина Кано, а не какую-либо иную?
Все эти возражения мудрый и
Шаг оказался чрезвычайно ловким и изящным. Бороться политическими способами против школы Кано его завистники из мира дзю-дзюцу, конечно же, не решились – ведь это означало выступить против идеи «оздоровления нации». Кано вел умную и расчетливую политику, выбрав единственно верный путь к официальному признанию своей школы. Вероятно, в первое время Кано вообще собирался подчинить себе весь мир японского дзю-дзюцу. У были основания рассчитывать на успех. Прежде всего, он – преемник по крайней мере двух крупнейших школ дзю-дзюцу. Кано моложе всех руководителей школ дзю-дзюцу, но лучше образован, знаком с традиционной японской и китайской литературой и философией. Есть у него неплохие знакомства и в политических кругах – действовали старые студенческие связи по Токийскому Императорскому университету.
Существовала еще одна личность, которая выпала из анналов истории дзюдо. Это немец Эрвин Бельц, преподаватель Токийского императорского университета, один из самых известных в Японии западных врачей. Как мы уже упоминали, Япония в то время стала ориентироваться на западную систему образования, и в университете работало немало преподавателей из Германии, Голландии, Франции. Они-то и познакомили молодого Кано, в частности, с западными представлениями об анатомии, физиологии, гигиене, основах спортивного воспитания. Дело в том, что спорта в нашем понимании в Японии не было. Никакой методической базы не существовало, учителя в основном передавали свой личный опыт, что имело как положительные, так и отрицательные стороны. Кано сразу уловил суть западных достижений в области педагогического и спортивного мастерства, знание которых он почерпнул из лекций Эрвина Бельца. Поэтому он обратился к немецкому врачу за помощью в разработке новой концепции преподавания дзю-дзюцу. Именно Эрвину Бельцу принадлежит немалая заслуга в формировании «нового дзю-дзюцу».
Теперь Кано с полным основанием мог утверждать, что он развивает свою систему в рамках новой японской идеологии, предусматривающей использование прогрессивных западных идей. Никто из других мастеров дзю-дзюцу даже не понял, какой мощной поддержкой заручился молодой Дзигаро.
Наконец, решает Кано, наступило время представить технику разных школ дзю-дзюцу широкой публике. Он проводит первые открытые показательные выступления, пригласив бойцов из знакомых ему школ дзю-дзюцу. При этом Кано сумел преподнести все таким образом, что бойцы будто бы принадлежат к одной школе – Канорю. И выступления состоялись в Токийском императорском университете, что хотя бы частично символизировало признание Кано-рю как носителя новых идей и старых традиций в дзю-дзюцу.
Для показательных выступлений в Токио был приглашен 70-летний мастер дзю-дзюцу Тоцука из города Сиба, обучавший там полицейских. Вместе с ним приехал и его лучший ученик Сато. Тоцука не имел прямого отношения к школе молодого Кано, но счел за честь показать свое мастерство в столице, не догадываясь, что тем самым делает рекламу именно Кано-рю.
Выступления, проходившие в актовом зале университета, были обставлены с большой помпой: приглашения получили высшее руководство учебного заведения, члены правительства, представители императорского двора, армии, полиции, спорта. Одним словом, собрался весь цвет японской политической и интеллектуальной элиты. Лишь они могли решить судьбу боевого искусства в новой Японии эпохи Мэйдзи. Кано был на высоте – у многих сложилось впечатление, что он не просто организатор этого зрелища, но едва ли не лидер крупнейших японских школ дзю-дзюцу.
Сначала Кано Дзигаро произнес краткую вступительную речь, построенную тонко и умно. Он подчеркнул, что дзю-дзюцу – плоть от плоти японской традиции и в его основе лежат многие моральные заповеди самураев, в том числе «гири» – чувство долга, «ги» – ритуал и этикет. Сегодня же это древнее благородное искусство нужно «вывести на свет из старых закрытых школ», дать ему новую жизнь ради одной цели – воспитания молодого поколения.
Кано немного лукавил – дзю-дзюцу далеко не всегда имело отношение к морали и нравственности, более того, оно представляло собой жестокое боевое искусство, где каждый бросок или прием должен был заканчиваться для противника смертью или максимально возможной травмой. Но он все поставил на эти показательные выступления, на мнение тех высокопоставленных зрителей, которые чинно восседали в помпезном зале Императорского университета. Его судьба зависела от вердикта этих людей…
Тоцука начал выступление. Престарелый мастер голыми руками показывал защиту против меча и короткого ножа, против копья и даже пистолета, который тогда вошел в моду в Японии. Кано не случайно пригласил старого
Тоцуку – седой человек как бы символизировал традицию, и для многих японцев это было лучшим доказательством «истинности» дзю-дзюцу.
Тоцука закончил выступление под бурные аплодисменты. Кано понял, что чаша весов начала склоняться в его сторону, но нужно было еще что-нибудь необычное… И тут ученик старого Тоцуки Сато предложил любому из присутствующих померяться с ним силами. Добровольцев после столь впечатляющих выступлений нашлось немного. Однако несколько человек, которые обучались кэндо и дзю-дзюцу уже не первый год, вышли в центр площадки. Сато без труда одолел их, стремительно реагируя на удары, отвечая бросками и заломами рук. Публика всем своим видом выражала полное удовлетворение новой системой дзю-дзюцу.
Правда, под конец Кано все же допустил небольшой промах – он вышел на поединок с Сато, желая подчеркнуть свою значимость в дзю-дзюцу, и… с позором проиграл. Но никто не обратил на это особого внимания – ведь система сама по себе доказала свою жизнеспособность. Вердикт, дающий право на жизнь, был вынесен.
КЛЯТВА НА КРОВИ
Читатель наверняка обратил внимание: ту дисциплину, которая преподавалась в зале у Кано Дзигаро, мы пока никак не называли. И хотя друзья именовали ее Кано-рю – «Школа Кано», напомним, что именно открытие зала в храме Эйсёдзи в 1882 г. считается датой рождения дзюдо.
Название «дзюдо» – «Путь податливости», или «Путь гибкости», – сам Кано стал употреблять лишь спустя десятилетие после создания своей системы. Он никогда не изобретал слова «дзюдо» и даже не был первым, кто начал применять к своим дисциплинам понятие «До». Чтобы не быть голословными, приведем цитату из лекции Сидати, уже известного нам ученика Кано: «Слово дзюдо» не ново. Оно уже употреблялось для обозначения одной из старых школ дзю-дзюцу. Оно обозначает доктрину культуры на основе принципов уступчивости и гибкости. Школа Кано предпочла это слово слову «дзю-дзюцу», так как изучала не только физические упражнения, но включала в себя также нравственную и интеллектуальную подготовку».