Борьба за жизнь
Шрифт:
Никто не решился перечить, несколько гоблинов метнулись передовать приказ господина.
Союзные войска несколько воспряли духом, но суета и поспешное отступление части войск, рассматривались как еще одна хитрость Проклятого мага, а потому воины и не устремились в погоню, которая могла принести быструю победу.
И тут, в происходящее вмешался случай, который очень часто смешивает карты опытных стратегов, и удачливых полководцев. Небо расчертили белые молнии, а в самую гущу сражающихся, ударила стена белого огня.
Белое пламя гудела, распространяя вокруг себя такой жар, что метал становился мягким. Даже природный иммунитет
Свет был столь ярким, что могло показаться, будто на земле вспыхнуло новое солнце. А когда огонь исчез, так же неожиданно как и появился, на поле действий вышли новые участники.
Их было относительно немного, тысяч пять. Вооружение составляли круглые щиты и короткие мечи с крестообразной гардой, те же кресты украшали и щиты. Новые противники не носили доспехов или даже кольчуг, ограничившись свободными одеяниями из серой грубой ткани. Среди вновь прибывших, выделялись фигуры в грубых балахонах, вместо щитов и мечей, они держали в руках книги.
"вот и церковники пожаловали, давненько я их не видел, начал уже подумывать, что они не смогли выдержать конкуренции мелких сект" с непонятным облегчением подумал Влад, и приказал ускорить темп сборов.
Отличительной чертой новых противников, кроме конечно обязательных крестов висящих на шеях, было то, что среди них, не было ни одного не человека.
За свою жизнь, Влад научился пользоваться подарками судьбы, и появление церковников было как раз из той серии. Фанатичные религиозные деятели не разделяли мир на разные групперовки типа "слуги драконов" "союз" или "вольные города". Для этих людей, мир делился на две касты, люди и все остальные. При этом, первых следовало защищать до тех пор, пока они не свяжутся со вторыми, которых необходимо было уничтожать любыми способами, как оскорбление и насмешку перед творцом, создавшим человека.
Внешне церковники не казались сильными противниками, но каждый их боец по сути был тренированной машиной для убийства, без сомнений и сожалений. Такой воин без вопросов вырежет целую деревню, если ему прикажет выше стоящий служитель бога.
Вошедший в боевой транс церковник, своими скоростью и силой, легко компенсировал отсутствие доспехов, и более длинное оружие, просто не успевало за его перемещениями.
Люди с книгами в руках, начали самозабвенно читать молитвы, и их тут же окутало белое сияние. Обеспечив себе защиту, они стали метать белые молнии, и сгустки света, истребляя скверну собравшуюся в одну огромную армию.
Воины так же не отставали, их глаза остекленели а на лица снизошло выражения покоя. Они даже не старались держать подобие строя, просто врезаясь в ряды противника, и нанося разящие удары во все стороны.
Владиславу пришлось себя пересилить, что бы не послать сражающимся последний подарочек, все таки привлекать к себе внимание не стоило. Даже приказ об отступлении, передавали по цепочке, не использую магию или сигнальные трубы.
Маленькая армия выглядела более чем жалко, под руководством мага-друида, внушающего страх и почетание, осталось мение двух тысяч воинов и магов, но при этом, впереди их ждал тяжелый переход до крепости, и фора перед погоней в несколько часов, которые им обеспечат столь вовремя появившиеся церковники.
Армия двигалась быстрым маршем, уже через несколько часов, паническое
Движение колонн не прерывалось даже ночью, во все встречаемые по пути города и деревни, отсылались глошатаи, которые призывали верных подданных, отправиться вместе с армией. Всем желающим предлагалось место в крепости, защита и пища из складов цитадели. И как бы странно это не звучало, но везде находились те, кто был вполне доволен своим положением, и в приближении войска союза, видел лищь перемены, которые ничего хорошего ему не принесут. Так что когда остатки войска Владислава вернулись к стенам цитадели, следом двигался длинный караван из крестьянских повозок.
Не смотря на сокрушительное поражение, ни среди воинов, ни среди обычных "подданных" не чувствовалось паники. Даже без покровительства дракона, крепость выглядела достаточно крепкой опорой власти и могущества, да и кроме того, практически все знали о том, кто на самом деле управлял маленьким королевством. Поэтому, с точки зрения обычного обывателя, изменилось только то, что теперь маг-друид, не управляющий землями дракона, а самостоятельный правитель. Памятуя о том, сколько Владислав уже успел совершить, никто и не сомневался, что он придумает способ справиться с обрушившимися проблемами.
Старшие офицеры, и маги крепости, не разделяли взглядов остального народа, в основном по тому, что они видели перемены произошедшие с Владиславом, после гибели Зарницы. Если во время пути до крепости он еще держался и выглядел как несгибаемый колос, то оказавшись в своих покоях, превратился в жалкое подобие самого себя. Личной страже приходилось отчищать коридоры от лишних глаз, что бы никто не увидел мага-друида, жалкую тень скользящую в полумраке. Не удивительно что даже при угрозе со стороны союза, в цитадели начали звучать недовольные шепотки, грозящие превратиться в переворот со сменой власти.
Только Луна не учаввствовала в заседаниях нового совета командиров, объясняя это тем, что у нее слишком много забот с вновь прибывшими беженцами из городов, и необходимо было подготовить крепость к сражению.
Волчица стояла перед резной дверью кабинета Владислава. На первый взгляд, хлипкое препятствие можно было выломать голыми руками, и лишь в магическом зрении были видны все сюрпризы, которые ждали незадачливого "героя".
Луна нерешительно переминалась с ноги на ногу, она долго готовилась к этому разговору и теперь оставалось только переступить порог, что бы начать. Но память о том, могущественном и жестоком человеке, которого она впервые увидела много лет назад, еще будучи ученицей матерого волка, не давала переступить незримую черту, и выказать неуважение нанимателю.
Наконец, от легкого нажатия, ручка двери тихо щелкнула и дверь мягко подалась внутрь. Сделав глубокий вдох, Луна шагнула внутрь.
В глубоком широком кресле, развалившись в самой непринужденной позе, Влад сидел перед столом из красного дерева, на котором стояла ваза с фруктами и кувшин вина. На краю стола стоял старинный граммофон, в нем крутилась не менее старая пластинка, а из единственного динамика с шипением вырывались звуки музыки, и голоса пивцов. Это была опера, смысл понять не удавалось, так как все слова звучали на французском.