Шрифт:
Владимир Николаевич Крупин
БОСИКОМ ПО НЕБУ (КРУПИНКИ)
рассказы
Содержание:
Об авторе
Деточки
Первая исповедь
Прошли времена, остались сроки
Женя Касаткин
Главное причастие
Красная гора
Марина-Марин
Молитва матери
Дежурная
Тяжелый случай
Авторучка
Первое слово
Упрямый старик
Великое на Великой
От первого лица
«Ол райт», –
Солнце играет
Как погибает память
Гроб с музыкой
Лист кувшинки
Рассказ о двух повешенных
День да ночь – сутки прочь
Мелочь
Река Лобань
Завоеванные марши
Подкова
Лодка надежды
Где-то далеко
Морская свинка
Амулет
Гречиха
В заливных лугах
Передаю
Там, внизу
Зеркало
Папа в моей жизни
Об авторе
КРУПИН Владимир Николаевич родился 7 сентября 1941 года в селе Кильмезь Кировской области. В 15-летнем возрасте закончил школу. Отслужив в ракетных войсках, поступил на литературный факультет Московского облпединститута. Работал редактором на телевидении, в книжном издательстве. В 1974 году выпустил первую книгу «Зёрна», за которую был принят в Союз писателей, после чего ушел на творческую работу. В 1989 году возглавил журнал «Москва». Спустя три года перешел на преподавательскую работу в Московские духовные школы. До распада Союза был секретарем СП СССР, в настоящее время – секретарь Правления Союза писателей России.
Автор повестей «Великорецкая купель», «Живая вода», «Во всю Ивановскую», «Ямщицкая повесть», «Слава Богу за всё», «На днях или раньше» и др. Его последние произведения тесно связаны с жизнью Церкви: «Православная азбука», «Русские святые», «Детский церковный календарь», «Освящение престола», «Ловцы человеков».
Произведения Владимира Крупина неизменно вызывают интерес у читателей. Писатель органично сочетает проблематику «светской» жизни с православной этикой. Его герои – люди ищущие, страдающие, трудно постигающие своё предназначение. Писатель убеждён, что путь к полноценному, гармоничному существованию пролегает через любовь, добро и обретение истинной веры. Каждый из героев приходит к этому своим собственным, порой весьма извилистым и причудливым путём.
Деточки
— А мы колядовать собираемся, — сообщил мне накануне Рождества соседский мальчик. — В прошлом году ходили, целую сумку набрали, и деньги даже давали.
— А что вы говорите, когда славите?
Мальчик задумался.
— Ну, в общем наряжаемся: Ромка — девчонкой, Мишка — ужастиком. Я так намазываюсь: щеки и нос красным, а глаза черным.
— Да, — согласился я, — это страшновато. Попробуй тут не положи в мешок... Мы тоже ходили в детстве. Я кое-что помню. Вы придите ко мне, что-нибудь разучим.
Мальчик умчался и мгновенно вернулся с друзьями. Они сказали, что говорят так: «Славите, славите, вы меня не знаете. Отворяйте сундучки, доставайте пятачки и конфеточки».
— А дальше? — спрашиваю.
— А дальше нам что-нибудь дадут, и мы идем дальше.
— Так зачем же вы тогда приходили, разве только за конфетами? Вы идете на Рождество, вы
Мальчики подхватили:
— На земли мир, в человецех благоволение!
— Вот. И тропарь Рождеству... Знаете наизусть?
— Это Данила знает и Георгий, они батюшке помогают. Они тоже будут ходить.
Мои новые знакомые убежали, и когда вечером раздался бодрый стук в окно, я понял, что это они. Я был готов к встрече, сходил днем за пряниками, конфетами, печеньем. Пришли не только они, а целая группа, человек десять,— со звездой, пением коляды: «Коляда, коляда, открывайте ворота». Меня осыпали горстью зерна и дружно запели: «Христос раждается, славите. Христос с Небес, срящите. Христос на земли, возноситеся». Кого только не было среди колядочников! Снегурочка с длинной мочальной косой, красавица в кокошнике, мальчик, почему-то в иностранной шляпе, другой мальчик, раскрашенный разнообразно, третий в халате со звездами... Они дружно пропели тропарь: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума...», а потом пошли хороводом с припевкой: «А мы просо сеяли, сеяли».
Я уж старался вознаградить такое усердие, как вдруг, болезненно охнув, повалилась на пол девчушка с косой. Все они вскрикнули, да так натурально, испуганно, что у меня сердце чуть не оборвалось. Мгновенно стал соображать, у кого из соседей есть телефон, чтобы звонить в больницу. Тут же думал: отчего ей плохо? Или уморилась от голода, или, наоборот, конфет переела...
— Доктора, доктора! — кричали дети. И только когда явился «доктор», важный мальчик с нарисованными на лице очками, я с радостью понял, что все это нарочно. Доктор важно щупал пульс, глядя на часы, разогнулся, помолчал и сокрушенно вздохнул:
— Медицина здесь бессильна.
— Знахаря, знахаря! — закричали девочки.
Пришел и знахарь в зипуне и лаптях. Стал обращаться с больной крайне небрежно: подергал за руки, за ноги. Сказал:
— Народная медицина здесь тоже бессильна.
Вслед за этим они гениально выдержали томительную паузу. Больная лежала, как мертвая.
Потом та девочка, что звала доктора, всплеснула руками:
— Ой, я знаю, знаю! Ее спасут хоровод, танцы и песни!
— И вы с нами, — сказала девочка, — ее же надо оживлять!
Конечно, как я мог не участвовать в оживлении такой красавицы с длинной косой. Мы прошли хороводом, пропели коляду. Я вспомнил давнее свое детство: «Я, малый хлопчик, принес Богу снопчик. Боже, снопчик прими, меня сохрани — и тятю, и маму, и нашу избу, и нашу деревню, и нашу судьбу».
Красавица ожила. Мы выпили лимонада, заели печеньем и пряниками. Вскоре они ушли. Но на прощание заставили спеть девочку, которая стояла в сторонке и молчала. И она, отчаянно стесняясь и тиская в руках варежки, тоненьким голоском запела: