Босиком по стеклу
Шрифт:
— Должен признать, что не ожидал от тебя ничего подобного бемби. И не доведи ты мою компанию к черте полного разорения, то наверняка бы похвалил тебя за проделанную работу, — откинулся он на спинку стула, смотря на меня уставшим взглядом. — Не думаю что у кого-нибудь другого, на твоём месте хватило бы смелости на то, чтобы так красиво осуществить свою месть. Ты умудрилась не только внести раскол в наши с Джеймсом отношения, но и лишить меня пятидесяти миллионов. Красивая игра Даяна. Блядь, — усмехнулся мужчина, качая головой, — действительно красивая! Но пора уже это заканчивать малышка. Ты ясно дала понять, что скорее кинешься под танк, чем станешь частью моей семьи. А мне не нужна раковая опухоль, уничтожающая её изнутри и не нужен
От услышанного моя челюсть поползла вниз. Неужели это не сон? Неужели Николас на самом деле собирается подарить мне свободу? Собирается отпустить на все четыре стороны с миллионом долларов и новым паспортом?
НИКОЛАС
Моё предложение откровенно удивило Даяну, заставив чёрные глаза округлиться. Было видно, что она совершенно точно, не ждала от меня ничего подобного. Наверное, была уверенная, что я, куда скорее отниму компанию силой, а из неё сделаю свою шлюху или, того хуже, отдам на растерзание Джеймсу. Но даже несмотря на это, продолжала храбриться.
Маленькая и беспомощная. Хрупкая и тонкая. Ещё такая сырая и незрелая, но порода даже сейчас даёт о себе знать. Можно закрыть глаза на её бледность и истощенность. На усталость и недосып. На очевидную помятость и измученость. Но вот осанка… Мне всегда нравилось смотреть как ходит Даяна. Невзирая на свой возраст, она по-настоящему отменно держалась рядом с такими титанами как Меган и её холённые подружки.
И дело даже не в надменности или высокомерии, которых я насмотрелся у девчонок Джеймса, а в том, что в отличии от них, Даяна была целиком и полностью пропитана чувством собственного достоинства. Порой мне даже казалось что самоуважение вбито в её генетический код. Заложено на уровне подсознания, как один из базовых инстинктов. Выгравировано в каждом взгляде и каждом жесте, и это действительно поражало!
— И как именно вы собираетесь всё это осуществить? — сглотнула бемби, а я мысленно облил себя ледяным душем.
— Брак оформим задним числом, — закинув ногу на ногу, выстукивая пальцем по колену, я отвёл от неё взгляд, изображая полную сосредоточенность на том, о чём говорю. — Скрыть твоё спасение получится от всех кроме Джеймса, но его я беру на себя. Для всех же остальных будет так: твой дядя похитил тебя сразу же, как только узнал о браке. Видео с камер видеонаблюдения послужат неоспоримым доказательством. Затем тебя убили или решили вывезти — это уже не важно. Главное что ни к нами, ни к тебе никаких вопросов не возникнет.
— А что же сам брак? — путается она в славах, словно отвечая на заданное уравнение. Робко. Нерешительно. Взволнованно. Её голос превращается в мелодию плачущей скрипки, резонируя вибрацией по моему телу. Сотрясая его на высоких тонах превращаясь в призывный зов. Но я прекрасно понимаю, что это всего лишь моя фантазия. Самообман. Иллюзия и только.
Её махровый халат кажется невыносимо тяжелым. Толстым и громоздким. Словно в любой момент может сломать Даяну пополам. Согнуть до пронзительного треска. Оставить синяки на фарфоровой коже. Блядь, ну какая же она всё-таки крошечная! А я уже и забыл что плод моих больных фантазий не более чем нежный ребёнок.
Тонкие запястья выступили из широких рукавов, когда она снова и снова куталась в молочную ткань. И, наверное, я слишком откровенно разглядывал этот мешок, наверное, задержал взгляд на ней куда дольше положенного. Ведь по тому, как Даяна ерзала, было вполне очевидно, что выгляжу я так, словно в любой момент могу сорваться с места, стягивая с неё этот бесформенный балахон.
— Простая формальность, — отчеканиваю я слова с ледяным безразличием, смахивая со штанины несуществующий ворс. — Сначала распишешься ты. Потом он. Нотариус подтвердит
— А почему наличными?
— Потому что ты ещё не в том возрасте чтобы распоряжаться своим счётом. Для этого будет оформлена кредитная карточка с десятью тысячами. Ими ты сможешь расплачиваться, не используя наличку.
— А почему не на вас? — непонимающе свела она брови, морща переносицу, и тут же убрала за ухо влажные волосы. — Ведь так было бы гораздо проще.
— Только в том чтобы не встречаться с Джеймсом, — усмехаюсь поднимаясь со стула и вышагиваю к окну. — Во всём же остальном — одни сплошные проблемы. По какой причине ты переписала свою компанию на меня? Кто я тебе, когда уже есть родной дядюшка? Стоит забрать компанию таким образом и тут же начнётся целое море вопросов. Журналисты будут плести интриги, а мои конкуренты и враги то и дело пробивать этими слухами мою броню, — выдохнул, упираясь предплечьем в оконный косяк. — Нет бемби. Так не легче и не проще. Так что решай и не затягивай. Завтра меня в любом случае ждёт безумно напряженный разговор с сыном и мне бы не хотелось проходить через него дважды.
— Но почему вы решили меня отпустить? И почему не сделали этого раньше?
— Потому что искренне верил, что поступаю правильно. И верил в это до тех пор, пока не понял, что начинаю не только ломать тебя. Но и свою семью, — упёрся лбом в сжатый кулак, провожая взглядом проезжающие автомобили. — Уберегая тебя от домогательств Джеймса, я забил первый гвоздь в наш с ним раскол. Затем пошел на поводу у физиологии и переспал с тобой, словно полный удиот. Потом чуть не сорвался и не забрал тебя себе. И так будет постоянно пока ты рядом. Вы с Джеймсом будем драться за тебя словно остервенелые псы за сучку в период течки. А ты продолжишь играть на этом безумии, пытаясь отомстить за свою семью. Так что, в конечном счете, всё закончится либо полным развалом моей семьи либо твоим срывом. А я очень не хочу ни одного, ни другого.
— Говорите так, словно осуждаете меня, — фыркнула бемби, и в её голосе послышалось отчаяние. Она всё ещё сидела на кровати не поворачиваясь в мою сторону, пока я продолжал наблюдать за ней через бледное отражение в стекле. — Но не я приняла решение стать женой вашему сыну. Не я отказалась от матери и рассталась с ней на четыре долгих года! Вы перевернула всю мою жизнь. Превратили в заключённую на особом положении! Я пришла в вашу постель, чтобы вы подарили мне свободу от Джеймса, а вместо этого превратилась в шлюху вашего семейства, — на этот раз она уже плакала. Тихо и беззвучно. Не хрипела и не задыхалась. А просто то и дело прикусывала губы и вытирала бегущие по щекам слёзы. — Говорите, что не хочется ломать меня? Но я уже сломана! Уже изувечена и надколота! Жизнь в вашей семье превратила меня в психологическую калеку, и я уже не знаю где любовь, а где ненависть! Где ласка, а где унижение! В моей голове всё перепуталось… Смешалось… Раскололось на части, которые то и дело склеивают между собой в неправильные картинки! И это непонимание собственной души убивает меня! Разрывает на части превращая в морального урода!
Засмеялась Даяна начиная впадать в лёгкое подобие истерики, но я не стал прерывать её монолог, несмотря на указку врача. Потому что точно знал, что для того чтобы впившийся в мясо гвоздь перестал тебя ранить, от него нужно избавиться. А это всегда больно и всегда неприятно.
— Сначала я очень долго тебя ненавидела! Потом начала забывать о том, что ты сделал и пропитываться симпатией! Но из-за этого меня начало раздирать чувством вины перед родителями и я снова возненавидела! А потом появился Джеймс, и всё повторилось уже с ним. И даже теперь я до конца не понимаю, что испытываю к вам. Любовь или ненависть, ведь они так тесно переплелись в моём подсознании, что я уже и не знаю, а может ли быть по-другому?