Босиком по стеклу
Шрифт:
К горлу подкатил тугой комок, заставляя замолчать. Зря я это всё начал. Напрасно посчитал, что смогу вспомнить о ней не выпуская на свободу свои чувства.
Я столько лет глушил их работой, выпивкой, женщинами, а они всё равно всплывали, накрывая меня очередной волной вины и боли. Возвращали в жизнь, которую я потерял.
В квартиру с поздними завтраками и бессонными ночами. Место, которое было наполнено смехом и ароматом горького кофе.
В светлую комнату с голубыми стенами и желтыми подушками.
К развивающимся занавескам, через которые
Подушечки пальцев сводит от боли, когда я вспоминаю, как скользил ими по её плечу. Чувствую, как она касается моего запястья и подносит к лицу. Горячие дыхание обжигает кожу, когда её мягкие губы накрывают мою ладонь поцелуем, и я практически готов отгрызть себе руку от боли!
В тот момент Мия оставила на мне не просто клеймо, а самую настоящую язву. Стигмату, которая до сих пор разведает мою душу чувством вины!
— Мы прожили с ней около года, а потом… — сделав глубокий вдох, я почувствовал во рту привкус горечи. Мне не хотелось, чтобы бемби заметила во мне хоть малейшее проявление слабости. Не хочу открывать перед ней свою душу. Пусть думает обо мне что хочет, но только не жалеет. Терпеть не могу женскую жалость. — Ричард сообщил мне о том, что меня ждёт брак с Меган Лорен. Вернее, поставил перед фактом, что если я сам её не брошу, то для неё наши отношения закончатся куда хуже, чем залечить разбитое сердце.
— Ник… — прошептала бемби, явно не ожидая услышать ничего подобного.
— А ты думала, что только тебе пришлось не сладко? Нет малышка, эта жизнь жестока ко всем без исключения. И я, как никто другой, знаю о том, какого это оказаться на твоём месте.
«Каково это — оставить любимую женщину на седьмом месяце беременности, только для того чтобы сохранить жизнь своему ребёнку!» — сжались мои кулаки до звучного треска, пока я выплёвывал каждое слово сквозь крепко стиснутые зубы.
— Каково это — принести жертву ценой в целую жизнь. Каково жить зная что ты оставил самого важного тебе человека, только для того чтобы ему не причинили вреда. Знать, что она мучается, что страдает и сходит с ума от боли, а ты настолько ничтожен, что не можешь сделать ничего, чтобы смогло унять её боль! Блядь, — поднял голову к потолку, принуждая слёзы вернуться обратно в тело. Сгореть в нём вместе со всем что когда-то было мне дорого.
Видит Бог, как сильно я хочу вернуться в эту жизнь. Хочу начать всё сначала! Перекроить Вселенную! Разорвать на части и собрать по кускам! Но нет. Это уже невозможно. Всё потеряно. Сломано и уничтожено!
— Она..?
— Инфаркт, — сухо произнес, чувствуя, как от этого слова на языке становится горько. — После нашего разрыва она сменила имя и вернулась обратно в Буэнос-Айрес. Я очень долго её искал. Столько ресурсов потратил. Людей. Времени. Денег. Но не успел… Она умерла через тринадцать лет после нашего разрыва, а я ничего не сумел сделать.
— Это не твоя
— Уже поздно бемби, — сделал глубокий вдох, поднимаясь с дивана. — Так что иди спать. Тем более что завтра у нас будет тяжелый день.
ДЖЕЙМС
Я шел по длинному коридору, мимо стеклянных витрин с аморфными девками. Обнаженные тела выделялись на красном фоне презентуя себя во всей красе. Откровенное бельё подчёркивало фигуру, а вызывающий макияж превращал их в самых обычных проституток.
Обдолбанный взгляд елозил по мне, когда они то и дело пытались обратить на себя внимание.
Одни облизывали стекло, другие прижимались к нему грудью, а были и те, которые откровенно мастурбировали, изображая пик удовольствия. А я смотрел на этих текучих сучек и не мог испытать ни капли возбуждения.
Сейчас эти дорогие шлюхи напоминали мне не более чем простых животных. Казалось, что я иду не по борделю, а по приют для бездомных собак.
Я знал, что часть этих секс-кукол попала сюда далеко не по собственному желанию и не испытывала никакого удовольствия когда их трахали во все дыры. И всё равно во мне не было ни капли сострадания.
Внутренняя пустота превратила меня в бездушный кусок мяса. И она же привела сюда, чтобы как следует развлечься.
— Уверены, что вам не приглянулась ни одна из тех, что выставлены на витрине? — обернулась моя провожатая, виляя пышной задницей в тугой латексной юбке.
— Уверен, — холодно ответил даже и не думая как-либо реагировать на её силиконовую улыбку.
В последнее время женское общество вызывало у меня отвращение. Сам не знаю почему, но если раньше я испытывал к ним интерес хотя бы на уровне ширинки, то теперь он скатился до самого простого презрения.
Лживые твари готовые раздвинуть ноги ради наживы — самая точная характеристика для этих сук. И если в отношении к матери и Эллис я ещё мог относиться иначе, то для всех прочих даже и не собирался отступать от данного мнения.
— Завтра к нам поступает новый товар, — полностью повернулась ко мне Мэри, когда мы остановились около огромных дверей с резьбой и позолотой. — Так что если вы сообщите мне о своих предпочтениях. — То я с удовольствием выберу для вас девочку по вкусу.
— Я пришел сюда не для того чтобы трахать куклу с красивым личиком.
Платить деньги только за то чтобы просто потрахаться? Да бросьте, у меня этого добра и так предостаточно!
Ну нет… секс был последним, для сего я приходил в этот дорогой притон.
— В любом случае буду рада вам помочь, — кивнула та, открывая для меня двери.
Начищенный ботинок ступил на красную дорожку огромного кабинета. И это была отнюдь не аллегория. Кабинет у этого жирного борова был, чуть ли никак зал музея.
Говорят чем меньше у мужика член — тем больше понтов. И если это на самом деле, правда, то хер у этого отродья был размером с сосиску.