Босс моего мужа
Шрифт:
– Вечеринка закончилась?
– Нет. – Прислушиваюсь к звукам музыки и повторяю уверенней: – Нет, но мы в комнате. Самой последней.
– Буду минут через двадцать.
На этот раз он действительно бросает трубку, хотя мне кажется, я успеваю услышать писк сигнализации от машины.
Ну все, будем ждать.
Поправляю одежду на Насте, достав из сумочки салфетки, стираю с ее губ размазанную помаду. Пытаюсь привести ее в чувство, но она отмахивается и просит дать досмотреть ей какой-то удивительный сон.
Оставляю ее в покое.
Двадцать
Я так накручиваю себя, что дергаюсь, когда ручка двери проворачивается, а потом кто-то стучит. Приближаюсь к двери на цыпочках, чтобы не было слышно шагов. Хотя какие шаги – вечеринка же…
Только успеваю подумать об этом, как стук повторяется, а я понимаю, что он раздается не под звуки музыки, а в оглушительной тишине.
– Кто там? – решаю подать голос, потому что этот стук более нетерпеливый, чем первый.
– Тимур. Открой дверь.
Какой еще Тимур? Только какого-то Тимура здесь не хватало.
– Не могу, – нервно сглатываю. – Я… не одета!
– Только не говори, что тоже решила поспать и мне придется тащить на себе сразу двоих.
Недовольство в голосе мужчины настолько явное, что я наконец-то его узнаю. Нет, я бы, возможно и переспросила: а точно ли это он? Но вряд ли он в курсе, как записан в телефоне у Насти.
Будем считать, что проверку прошел.
Распахиваю дверь и делаю шаг назад – под натиском взгляда, которым меня окидывает незнакомец. Долго на мне не задерживается – будто выхватывает детали. Когда переводит взгляд на Настю, я облегченно выдыхаю. И, наверное, слишком громко, потому что мужчина вновь смотрит на меня.
На этот раз пристальней.
Гораздо пристальней.
Скрещиваю на груди руки, буквально заставляю себя не опускать взгляд, хотя очень хочется.
Он не страшный. Отнюдь. Но почему-то пугает, с ним неуютно. Не знаю почему, это ведь знакомый Насти, и он пришел нам на помощь, но мне хочется не просто сжаться, когда я лишь слышала голос. От этого холодного взгляда хочется спрятаться.
Не знаю, сколько бы продолжалась эта странная пытка, когда он смотрит, а я пытаюсь сделать вид, что мне все равно, если бы Настя не застонала. Мужчина тут же теряет ко мне интерес, подходит к кровати, подхватывает мою подругу на руки и направляется на выход.
Уже в дверях оборачивается.
– Ты остаешься?
И я словно сбрасываю странное оцепенение. Ожесточенно машу головой, подхватываю Настину сумочку и спешу за ним следом. Действительно приходится торопиться, потому что, несмотря на ношу, он идет очень быстро. А у меня каблуки и узкое платье. Со стороны, наверное, выглядит так, будто я не иду, а бегу, но без разницы.
А вскоре понимаю, что никто и не смотрит.
В доме по-прежнему тихо, только в одной из комнат поскрипывает кровать, а музыки больше нет. Мы так быстро передвигаемся, что я лишь мельком успеваю заметить, что гости остались, но в меньшем количестве, и они сгруппировались возле столиков у бассейна и бара. Милая, спокойная вечеринка.
Сергея и Артема не вижу, и к лучшему. Может, как раз они и заняли ту соседнюю комнату?
Морщусь от этих мыслей, и снова наталкиваюсь на взгляд мужчины.
– Открой дверь, – говорит он.
Не просит. Скорее отдает распоряжение, не сомневаясь, что оно будет выполнено. Но заводить разговор о манерах не собираюсь. Открываю дверь черного джипа, смотрю, как Тимур укладывает Настю на заднее сиденье, обходит машину, открывает дверь со стороны водителя.
– Кого-то ждешь? – интересуется он, наблюдая за тем, как я топчусь на том же месте, у задней двери.
Нет, это не похоже на приглашение, но я воспринимаю его именно так. Открываю переднюю дверь и поспешно ныряю в салон.
Только через несколько минут, когда позади остаются огни этого дома и машина уже уверенно движется в сторону выезда из поселка, меня отпускает. Начинаю различать приятные древесные ноты, которыми пропитан салон, выпрямляю ноги, чтобы было удобней сидеть, перестаю сжимать в пальцах сумочку Насти и просто кладу ее рядом с собой.
Повернув голову, смотрю на мужчину.
Ему лет тридцать, черные короткие волосы, сосредоточенный взгляд устремлен на дорогу, и к лучшему. Такое ощущение, что рубашка застегнута наспех: слишком много вверху осталось свободных пуговиц. Или ему так удобно? Но даже белый цвет рубашки не делает черты мужчины хотя бы чуть мягче, нежнее.
Рука уверенно сжимает руль, он выглядит настолько спокойным и безразличным, будто уже для себя все решил. А я понятия не имею ни кто он, ни куда мы едем – а вдруг он везет нас к себе?
– Вы ведь знаете, где живет Настя?
Она так долго молчит, что я уже думаю: не ответит.
– Более того, – говорит наконец, – я именно туда направляюсь.
– Спасибо! Я думала вызвать такси, но…
– Давай-ка, пока мы едем, – перебивает меня, – ты расскажешь, кто ты, что было на вечеринке и почему на тебе Настино платье.
Я послушно киваю, пока он перечисляет: это ведь справедливо, что он хочет узнать. А когда он доходит до платья…
Становится неприятно. Как будто я взяла его самовольно, напялила на себя, а подруга даже не в курсе. А еще я понимаю – наверное, понимаю, – почему меня так рассматривал Воронов и почему усмехался.
Он тоже понял, что на мне чужая одежда.
Но я сама виновата: сама согласилась. Поэтому заталкиваю обиду поглубже и сухо начинаю излагать факты. Сбиваюсь, только когда дохожу до событий в доме. Потому что вопросы начинают сыпаться один за другим, и чем их становится больше, тем меньше я уверена в том, что могло там произойти.