Босс с придурью
Шрифт:
Выбросили, но оказалось не страшно. Я, конечно, понервничал, Маше тоже пришлось пережить не самый простой вечер в ее жизни. Но все хорошо, что хорошо кончается. Мы у нее, я обнимаю свою храбрую малышку. Мишка лежит рядом.
И я, наконец, чувствую, что у меня есть семья.
Своя собственная. Нинок вечно где-то пропадает, родители в стране не появлялись уже года три, наверное. Есть до одури любимая племянница.
А сегодня появилась Она.
Та самая.
С которой хочу быть.
И как хорошо,
Хотя сейчас, я прекрасно понимаю, еще не закончено. Для меня.
Во-первых, с Лилией Юсуповной у нас разговор не окончен. Друзья, не друзья, возраст, пол — ничто не дает права распускать руки. Пощечину, выданную мне в порыве защитить сына, я не забыл. Это вопрос принципа — расставить все точки над i. И если не услышать извинений, то как минимум не сметь делать вид, что ничего не произошло.
Во-вторых, навязчивые попытки Андрея выйти на связь. Прекрасно понимаю, что этим вечером Коржаненко с родителями, небось, выкручивался как мог. И зная его — вновь вешал лапшу на уши предкам. В первую очередь обеляя себя и пороча имя Ромашкиной. Это недопустимо. Маша этого не заслужила.
В-третьих… Если думать, будет еще много подпунктов.
Я решу эту проблему. И точка.
Потому что хочу быть для нее опорой. Потому что хочу, чтобы она видела во мне надежного, честного и сильного мужчину. Потому что все эти люди (Коржаненко и их круг общения) волей-неволей станут нашим кругом общения, и я не хочу, чтобы Маше каждый раз приходилось краснеть или слышать осуждающее перешептывание за спиной. Потому что не хочу, чтобы она расстраивалась и переживала. Еще можно назвать очень много «потому что».
И главное из них — потому что я люблю свою Машу.
Несмотря на то что я почти не спал ночь, утром проснулся раньше Маши. Интересно получается. Она у меня точно пташка ранняя, но, видимо, вчерашние переживания вымотали мою сказочную фею вусмерть.
Девушка не слышала, как я встал. Да даже как поднялся ее медведь, который на радостях снес половину стульев в доме, стоило ему понять, что есть с кем играть. Я до кухни дойти не успел, как Мишка уже вился вокруг меня, что-то выпрашивая.
— Есть или гулять? — поинтересовался я у четвероногого, на что собака устремилась к выходу из квартиры.
Ладно. Утренний кофе откладывался. Будем считать, что свежий московский воздух тоже помогает прочистить мозги.
Свежий — это я, конечно, с сарказмом.
Утро в спальном районе встречало синеватой дымкой горящих торфяников. Хоть бы одно лето обошлось без них. До центра города эти ароматы долетают редко, а вот на окраине — так и хотелось выплюнуть легкие при каждом вздохе.
Михаил Ромашкин обрадовался состоянием атмосферы не больше моего, так что справив природную нужду, потянул меня обратно домой. Там, если не открывать окна, этого безобразия не будет.
Вернулись мы быстро, наверное, и двадцати минут не прошло. Маша все спала. Так что как истинный джентльмен, я отправился готовить романтический завтрак. Ну, насколько хватит моих навыков. Как Машка организоваться несколько блюд одним взмахом руки не умею.
А вот яичницу пожарить смогу.
Даже омлет.
На изучение холодильника ушло несколько секунд — пищевым накопительством, в отличие от меня, Ромашкина не страдала. Полки стояли едва наполненные на треть, хотя и в этом можно разглядеть свою прелесть — все видно. У меня вечно все битком, так что чтобы найти тот или иной продукт иногда нужно постараться. Особенно если вечно забываешь, что и куда клал.
Порезал колбасу и лук, закинул на сковородку. Масло моментально зашипело и попробовало атаковать меня в ответ, за что было нещадно заблокировано в сковородке посредством сетчатой крышки. Огонь сделал меньше, не все любят хрустящую корочку на яйцах, как я.
Быстро взбил яйца с молоком, докинул в них сыра, зеленый лук и перец. Солить не стал — Маша, почему-то готовила яичницу без соли. Залил все в сковородку, перевернул половину шкафов, пока нашел нормальную крышку.
Хотелось сделать еще что-то. Что-то, что превратит завтрак в нечто особенное, а не в простой прием пищи. Но максимум, что придумал — это смять из двух бумажных салфеток подобие розочки. Потом решил, что это глупость, но пока меня «осенило» взять ножницы и попробовать вырезать ромашку — Маша уже проснулась.
— Ты чего так рано подорвался? — заспанная, она зашла на кухню. Босиком, в трусиках и длинной безразмерной футболке. О завтраке забыл сразу. Захотелось подхватить свою соню и отнести обратно в кровать.
— Десятый час. Какой рано?
— Мы опоздали на работу, — брякнула Маша без эмоций, после чего села за стол и положила на него голову. — Уволишь?
— Сегодня воскресенье, — успокоил я свою помощницу.
Занимательно. Я ни разу не думал о работе с момента нашего прилета. Полтора дня. Это не просто рекорд, это феномен какой-то. Даже Маша раньше «очнулась».
— Пахнет вкусно, — все еще не отрывая головы от стола, пробубнила девушка.
— Фирменный омлет. Пока я добрый.
— М-м-м, — Маша улыбнулась. — А давай ты всегда добрым будешь?
— Для тебя? — подошел к своей Ромашкиной, чтобы погладить по растрепанным волосам. — Легко.
А вот остальных ради тебя порву, чтобы не смели изводить мою девочку. Это моя прерогатива.
— Готова к серьезному разговору? — уселся напротив. Маша мой вопрос встретила капризным стоном:
— Не-е-ет.