Босс скучает
Шрифт:
Чья-то рука, придерживающая для меня дверь, одновременно и перегораживает выход.
Приходится прервать свое занятие и вскинуть голову.
И наткнуться на Островского, нацепившего на себя полный «покер фейс» 1 .
Он что, совсем разучился улыбаться за прошедшие годы? Здесь у меня есть возможность чуть лучше разглядеть его, отметить складки в уголках губ и место на левой щеке, где появляется ямочка, когда он смеется. Но Герман так же молча смотрит на меня, не пропуская и ничего не говоря.
1
Poker face (пер. с
– Я пройду? – тихо спрашиваю, затем пытаюсь шагнуть вперед, и наши тела слегка соприкасаются.
Мы тут же отстраняемся друг от друга, так как даже я не могу игнорировать короткий электрический разряд, будто молния проскакивающий между нами.
– Сбегаешь? – прищуривается Герман.
Меня охватывают странные чувства: я и знаю, и не знаю его одновременно. Смотрю в лицо «того самого парня», но приходится то и дело напоминать себе, что «того самого парня» больше не существует.
– Мой компьютер упаковали для переезда в Питер, ты лишил меня рабочего места, так что я решила поехать домой и провести время с пользой. Например, собрать пару чемоданов со всем необходимым.
– Здравое решение, – соглашается он.
Когда я выхожу из здания, Герман следует за мной.
– Вы, я смотрю, тоже прогулять решили?
– Мы так и будем скакать с «вы» на «ты» и обратно?
– Не знаю, Герман Маркович, не знаю, а вы что предлагаете?
– Предлагаю зарыть топор войны с самого начала. Подумал, Варвара, нам эти трудности ни к чему. Мы теперь в одной команде.
«Поздно, милый, я его уже вытащила», – думаю я, но в ответ лишь улыбаюсь загадочно.
– Что вы, Герман Маркович, какие топоры? Какие войны? У вас богатая фантазия.
– Я слишком хорошо тебя знаю, Мельникова, чтобы игнорировать некоторые сигналы.
Так незаметно мы доходим до моей машины, я достаю брелок из сумочки, но нажимать на кнопку не спешу.
– Интересно, это… какие же сигналы? Нет, вернее, с чего вы взяли, что хорошо меня знаете?
Оборачиваюсь и второй раз за день оказываюсь нос к носу с Островским. Только теперь отстраняться некуда. За спиной белый борт моего «Опеля», а шаг в сторону будет выглядеть мелкой и трусливой попыткой к бегству.
Герман стоит с зажатой под мышкой папкой, засунув одну руку в карман, и задумчиво смотрит на меня.
– Ты ни капли не изменилась, знаешь.
– Неправда, я очень изменилась, – отрицаю, и голос предательски дрожит, будто я испуганная первой влюбленностью девочка, а не гордая сексуальная двадцатипятилетняя женщина.
– Ну, разве что аэрофобию свою переборола, судя по количеству командировочных листов и авиабилетов на твое имя.
В его голосе ласка, он смягчается, я вижу это по его глазам. И от этого мне еще больше не по себе. Такой Герман еще опаснее для меня. Такой Герман может разбудить давно уснувшие чувства: подавленные и погребенные под грузом обиды и прожитых лет.
Его рука поднимается и замирает в воздухе. Выглядит так, будто он собирается провести костяшками пальцев по моей щеке в незамысловатой ласке. Я невольно поддаюсь вперед, как бы по инерции, словно внутренний магнит, который сильнее разума, тянет меня вперед сам по себе.
Островский опускает руку, и я отшатываюсь, нажимая на кнопку брелока.
– От этого я излечилась, – вздергиваю подбородок и с вызовом смотрю на Германа.
Так, чтобы тому стало понятно: к чему еще у меня сформировался
– Можно? – взглядом прошу его отойти, и Островский кивает.
– Ладно, Варвара, увидимся уже в Питере.
– Увидимся, – бормочу я и прячусь в машине.
В салоне за закрытой дверью мне намного спокойнее. Сердечный ритм становится ровнее, и глупые мысли не лезут в голову.
Когда большая черная машина наподобие тех, которые я про себя называю «танками», проносится мимо, я понимаю, что это он уехал.
Впервые за день ко мне окончательно возвращается мое душевное равновесие. Все-таки опасно находиться рядом с Островским. Категорически опасно. Я не знаю, что у него на уме. Герман может строить из себя кого угодно, но я знаю… знаю, что он не забыл. Потому что таких подстав, как я ему устроила, просто так не прощают и не забывают о них. Да, возможно, покупая фирму, он не ожидал найти меня в списках сотрудников. И получилось так, как получилось. Только это не значит, что он не воспользуется предоставленным шансом и не… Что? Отомстит? А если отомстит, то как?
Боже…
Роняю голову на руки, обхватившие руль.
Эти мысли сведут меня с ума.
Да не только мысли сведут, еще и воспоминания, так настойчиво лезущие в голову.
Глава 4
Почти шесть лет назад
Аэропорты всегда наводили на меня ужас. Гигантские пространства, в которых можно заблудиться. Гигантские машины, летящие сквозь хмарь облаков и трясущиеся, словно шейкер в руках бармена. Вот и сейчас я еду от терминала «А» в терминал «С» на чем-то напоминающим вагон метро. Здесь, кроме меня, только парочка немецких пенсионеров. Сидят под ручку, поодаль от меня и лопочут на своем. Небольшой самолетик, на котором я прилетела из Питера, молниеносно выплюнул пассажиров. И те разбежались кто куда, оставляя меня абсолютно одну в пустом терминале франкфуртского хаба.
Даже не зная, куда мне двигаться дальше, я просто пошла вперед в надежде встретить кого-то или найти информационное табло с подсказками о пересадке, так оно в итоге и получилось.
Погода за окном сейчас просто мрак. Уже на подступах к аэропорту мой желудок скрутило от страха. Летели вроде нормально. Относительно нормально. Но, нырнув под облака, оказались в ливневом апокалипсисе. А еще, сев у иллюминатора, я во всех подробностях рассмотрела, как вереницы самолетов целеустремленно направляются к аэропорту на разных эшелонах. Видеть столько летящих воздушных судов и так близко друг к другу мне еще не приходилось. Думается, «Полет валькирий» Рихарда Вагнера стал бы прекрасным саундтреком к разворачивающемуся передо мной зрелищу.
Выйдя в терминале «С», долгим безлюдным коридором я бреду, сама не зная куда. Пока внезапно не возвращаюсь в цивилизацию. Здесь снова светло, много народа, открытые дьютики – транзитная зона, словом. Я будто вынырнула из-подо льда и оказалась на поверхности, где по-прежнему кипит жизнь.
Время до следующего рейса решаю скоротать в «Старбаксе». Кофе тут так себе, зато вай-фай отличный.
Не могу ничего с собой поделать, но лезу на страничку в соцсети к Русику. Кажется, у него все хорошо, даже обнимает очередную блондинку. Вон как она на нем виснет, еще не знает, дурочка, что ее ожидает. Радуется, что такого шикарного парня отхватила. Прям как я когда-то… Ну… он будет шелковым какое-то время, будет самым внимательным, самым заботливым, самым-самым… Даже его гиперопека и как бы наигранная ревность будут казаться ей милыми. До поры до времени. А потом?..