Боттичелли

на главную

Жанры

Поделиться:
Шрифт:

Художник, вдохнувший поэзию в краски

Сандро Боттичелли (1445–1510), последний мастер итальянского Кватроченто, не принадлежит к когорте титанов Возрождения. Будучи современником многих из них, зная и изучая их творения, он оставался верным самому себе, ни на кого не похожим, стоящим особняком. С юным Леонардо да Винчи Боттичелли познакомился еще в годы ученичества в мастерской Андреа Верроккьо. Если все помыслы его младшего современника были устремлены к будущему, то Боттичелли целиком принадлежит прошлому Флоренции, в искусстве которой предпочтение всегда отдавалось рисунку и линии с ее плавным или стремительным ходом. На линейный ритм картин мастеров флорентийской школы живописи повлияли приемы ювелирного искусства, когда контуры словно обводились резцом гравера. Недаром сам Боттичелли

и его собратья по цеху – Верроккьо, Гирландайо, братья Поллайоло – начали свой путь учениками у золотых дел мастеров, освоив все премудрости их ремесла.

Его лучшие творения связаны с так называемым «золотым веком» флорентийского искусства во времена правления Лоренцо Великолепного и творчества сплотившейся вокруг Медичи группы гуманистов, поэтов, художников, скульпторов и архитекторов. Принесшие Боттичелли мировую славу «Весна» и «Рождение Венеры» представляют собой причудливую смесь античности и готики. В них налицо сознательный отказ художника от ренессансных принципов соразмерности и равновесия, от пространственных впечатлений, зависящих от угла зрения зрителя. Сюжет обеих картин был подсказан художнику его друзьями – философом-неоплатоником Фичино и поэтом Полициано. Здесь, как и во многих других его произведениях, Боттичелли интересует не то, что происходит на картине, населенной языческими божествами, а то, что творится в нем самом, в его душе. Например, в «Поклонении волхвов» и на одной из фресок Сикстинской капеллы Боттичелли дает в толпе персонажей собственное изображение. Но в обоих случаях он отрешен от происходящего и целиком погружен в свои думы.

Его меньше всего занимают перспектива и ее основополагающая роль для построения композиции, которую неустанно обосновывал флорентийский живописец Паоло Уччелло, прозванный современниками «магом перспективы». Для Боттичелли пространство и форма – это всего лишь образ, метафора, символ в его декоративно-изысканном обрамлении. Он был чужд каких-либо умозрительных схем и смотрел на мир исключительно через призму своего воображения. На его картинах появляются неестественно удлиненные фигуры, преисполненные возвышенной одухотворенности и несказанного очарования при всей их кажущейся хрупкости, ломкости и невесомости. Легкий бег нежных трепетных линий и их чарующая музыкальность, равно как периодическая смена ритма, лишают изображение статичности, придавая ему едва уловимое глазом движение в воображаемом пространстве и создавая удивительную атмосферу мечтательности и светлой грусти. Он был подлинным лириком, и появление любой новой его картины диктовалось внезапным порывом, всколыхнувшим его поэтическую натуру.

Каждый из флорентийских мастеров живописи XV века обладал ярко выраженной индивидуальностью, но всем им был свойствен единый язык – язык сердца. Боттичелли тоже выражал на нем свои чувства, сомнения, искания смысла жизни. Его сокровенные чувства читаются в загадочных ликах Мадонн и в причудливых изломах нежных линий, очерчивающих контуры. Достаточно вспомнить два его великолепных флорентийских тондо – «Мадонна Маньификат» («Величание Богоматери») и «Мадонна с гранатом», – чтобы убедиться, сколь велика их неизъяснимая колдовская притягательность.

Как никому другому, Боттичелли удалось возвыситься до идеала гармонической красоты, хотя в самой флорентийской действительности в последнее десятилетие века трудно было отыскать гармонию в канун грядущих потрясений. Именно тогда его образы начинают утрачивать жизненность, становясь все более аскетичными, и в нем еще сильнее проявляется тенденция к стилизации и архаике художественного языка. Этот резкий перелом во взглядах и мироощущении Боттичелли находит отражение в созданных им рисунках к «Божественной комедии» Данте, в которых проявилось противоречие между возвышенным полетом мысли поэта и метафизическим ее толкованием живописцем. Тогда же был написан широко известный портрет Данте – суровое лицо аскета, орлиный нос, плотно сжатые губы. Совсем недавно итальянские антропологи сумели восстановить подлинный облик автора «Комедии», черты которого оказались гораздо более мягкими. Так искусство Боттичелли в очередной раз вступило в спор с жизнью, изменяя ее в соответствии с идеальными представлениями художника.

В те годы с церковных амвонов Флоренции звучали страстные призывы монаха Савонаролы к всеобщему покаянию и забвению всего мирского перед неминуемым светопреставлением. Настали мрачные времена разгула религиозного фанатизма, повергнувшие Боттичелли в уныние, о чем говорится в сохранившихся дневниках брата художника Симоне Филипепи. Как свидетельствует Вазари, вняв призывам Савонаролы, Боттичелли сам бросил в костер на площади несколько своих картин. Но еще большее потрясение в нем вызвала расправа над монахом-проповедником. Он впал в глубокую депрессию, и для его последних работ характерны схематизм и холодный колорит. Это особенно хорошо видно в лондонском «Мистическом Рождестве» и миланском «Оплакивании Христа».

После изгнания Медичи и восстановления республиканского правления искусство Флоренции переживает одну из самых блистательных страниц своей истории, когда в начале века там одновременно сошлись в творческом состязании Леонардо, Микеланджело и Рафаэль, а на площади Синьории был воздвигнут микеланджеловский «Давид», ставший героическим символом всей эпохи Возрождения. Боттичелли был очевидцем всего этого, но последние годы его жизни отмечены трагическим разладом с самим собой и окружающим миром, мучительными метаниями между гуманизмом друзей-неоплатоников и религиозной патетикой Савонаролы.

Его творчество не вписалось в эпоху Высокого Возрождения, и о нем вскоре забыли. Имя художника мельком упомянул в конце XVIII века лишь аббат Ланци в своей «Истории итальянской живописи», описывая фрески Сикстинской капеллы. Видимо, «Весну» и «Рождение Венеры» он не понял, а потому вообще умолчал о них, хотя писал свой труд во Флоренции. Вероятно, по этой же причине в петербургский Эрмитаж не попала ни одна картина Боттичелли.

Он был открыт и возвращен к жизни во второй половине XIX века английскими прерафаэлитами, выступавшими против пошлости буржуазной культуры и бед, порожденных индустриальным обществом. Они ратовали за возврат к «искренности» и «наивной религиозности» средневекового и раннеренессансного искусства, найдя в Боттичелли свой идеал. Их идеолог Джон Рескин первым разглядел истинную ценность творений забытого мастера, смело назвав Боттичелли реформатором, подобным Лютеру, перевернувшим представления об истинной красоте и подлинной вере.

Переживаемый художником глубокий духовный кризис читается в его удивительной картине «Покинутая», где изображена одинокая женская фигура, полная печали, словно заключенная в каменный мешок. Пожалуй, до Боттичелли такого выражения отчаяния и трагического одиночества человека в мире мировая живопись не знала. Для состояния духа мастера в последние годы жизни весьма характерны настроения, выраженные Микеланджело в одном из его поздних сонетов:

Не ведаю, когда мой час пробьет, А жизнь прошла, как краткое мгновенье. Душа, презрев мирские искушенья, Томится, ожидая свой черед. Достигнув в подлости больших высот, Наш мир живет в греховном ослепленьи. Им правит ложь, а истина в забвеньи, И рухнул светлых чаяний оплот.

В России подлинный интерес к Боттичелли пробудился только во второй половине XX века. За прошедшие годы было издано немало работ отечественных и зарубежных авторов, посвященных творчеству этого замечательного мастера. Но до сих пор не появлялась книга, где рядом с Боттичелли-художником вставал бы в полный рост Боттичелли-человек с его духовными исканиями, надеждами и разочарованиями. Такую книгу написал Станислав Васильевич Зарницкий (1931–1999) – давний автор серии «ЖЗЛ», создатель биографий Г. В. Чичерина и Альбрехта Дюрера. [1] Много лет проработав дипломатом в странах Западной Европы, он всерьез увлекся искусством эпохи Возрождения, посвятив ему несколько книг. Биография Боттичелли стала его итоговым трудом, работа над которым продолжалась буквально до последних дней жизни автора.

1

Зарницкий С. В. Чичерин. М., 1966 (совм. с А. Н. Сергеевым); Зарницкий С. В. Дюрер. М., 1984.

[5.0 рейтинг книги]
[8.3 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
Популярные книги

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Я подарю тебе ребёнка

Малиновская Маша
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Я подарю тебе ребёнка

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Идеальный мир для Лекаря 9

Сапфир Олег
9. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
6.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 9

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Авиатор: назад в СССР

Дорин Михаил
1. Авиатор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18