Бой без правил
Шрифт:
— Где именно? Улица то длиннющая! — я как раз выезжал на Кирова, поэтому смог наглядно убедиться в справедливости своих слов.
— Не знаю! — не смотря на шум, я смог различить в голосе Петровича растерянность. — Он сказал: «Встречу вас на Кирова». А я спешил и не переспросил где именно.
— Значит этот тип надеется быть там быстрее нас, — подключился к разговору уже давненько молчавший Леший.
— Не там, а здесь. Мы уже на Кирова, — прокричал я.
— Вон он! — Петрович привстал с места и указал рукой вперед. — Возле троллейбуса!
Хорошо знакомый белый троллейбус, замерший поперек
Расстояние неумолимо сокращалось, и мне все четче становилась видна высокая худощавая фигура, длинный серый плащ, висящее на плече помповое ружье и обтягивающая череп вылинявшая зеленая бандана. Главный! Цирк-зоопарк, неужели мы встретились вновь?
Я затормозил слишком поздно, и скуластая морда БТРа, на которую словно намордник надели кольцо из блоков защитной системы, едва не ударила ханха в грудь. Главный отпрянул назад. Я мысленно обругал себя за оплошность, но тут же вспомнил, что повредить нашему старому знакомому такое столкновение никак не могло. Он ведь не человек, его тело совсем не из плоти и крови!
Неожиданно мой взгляд коснулся руки ханха, которой тот держал ремень своего ружья. Что б я пропал! Ладонь была замотана полоской затертой, давно уже не белой ткани, через которую проступило небольшое бурое пятно. Это странная, я бы сказал невероятная деталь заставила меня буквально впиться глазами в Главного. В нем что-то изменилось. В нем явно что-то изменилось! Может я еще не привык видеть его без того уродливого шрама, который когда-то затягивал пустую глазницу? Может меня смутили дырки на плаще? Ведь помнится пули Лешего не оставили на нем и следа. Но скорее всего мне передалась исходящая от Главного усталость, невидимая и непонятная тяжесть, которая заставляла его сутулиться, держать голову далеко не так прямо и гордо как раньше.
— Вот это и есть…
Петрович попытался что-то сказать, но я схватил его за разгрузку, рванул и заставил замолчать. Сейчас совсем не его черед. Сейчас должен говорить кто-то другой. Ханх понял это. Он пристально поглядел мне в глаза и произнес слова, которые определенно дались ему с немалым трудом:
— Вместе мы собрали неплохую команду. Но так уж получилось, что теперь к ней вынужден присоединиться и я. У меня просто нет другого выхода. Вы — наша последняя надежда.
Глава 24
Стена мертвого леса вздымалась впереди. До него было метров сто, не более. С такого расстояния я мог отчетливо разглядеть крайние, стоящие на опушке деревья. Обычные с виду деревья. И ничего в них такого особенного сейчас не было. Вот то-то и оно, что лишь сейчас! В моих воспоминаниях лес около начисто сожженной деревушки Шаганино выглядел несколько иным. Его населяли, сказать «росли» у меня как-то не поворачивался язык, так вот его населяли невиданные угольно-черные монстры, взметнувшие свои ветви-лапищи до самых небес. Были ли это деревья или что-то другое мне доподлинно не ведомо, но то что
— Тебе действительно так необходимо соваться туда? — я повернул голову к высокой худощавой фигуре в сером плаще и зеленой выгоревшей бандане.
— Мне надо поговорить с Зодчими, — не отрываясь, Главный смотрел на лес.
— Надо так надо, — я пожал плечами.
Почти целую минуту мы молчали. Сперва я тоже пытался что-либо разглядеть меж черных стволов. Однако тех памятных, наводящих ужас изменений пока, слава богу, не наблюдалось.
Слава богу… Богу… я повторил это слово несколько раз и покосился на Главного. Цирк-зоопарк, даже страшно представить кто стоит рядом со мной. Или это не ОН? У этого человека на руке окровавленная повязка, а тот… Тот, насколько я помню, был не уязвим.
— Если сейчас я в тебя выстрелю, то убью? — мои мысли как-то сами собой превратились в слова.
— Убьешь, — подтвердил Главный.
— Ты теперь человек?
— То тело, которое ты видишь, оно человеческое, точно такое же как у тебя, как у всех вас.
— Понятно… — протянул я. — Значит, человек…
Странное дело знание того, что рядом стоит обычный человек, не принизило Главного в моих… глазах? Нет, не в глазах, в моих ощущениях, не сделало его менее значимым и весомым.
— Ты часто приходил на Землю в теле человека?
— Иногда.
— Зачем?
— Чтобы лучше понять вас.
— А тогда, когда тебя распяли на кресте? — я задал вопрос, но тут же спохватился: — Или ничего такого не было?
— Тогда мне было не столько больно, сколько горько. Те, в кого я вложил часть самого себя, часть своих знаний и сил, те, кого я хотел научить нехитрым жизненным правилам… Они убивали меня. Жестоко убивали. Изощренней и безжалостней чем самое опасное животное.
— И ты простил?
— Это моя работа, мое предназначение. И я не умею ненавидеть. Я делаю свое дело.
— Зачем ты пришел сейчас? — я в упор поглядел на ханха. — Ведь насколько я понимаю, твоя работа завершена.
— У меня нет другого выхода.
— Это я уже слышал.
Своим ответом я дал понять, что время полуправды и туманных намеков уже прошло. Мы хотим знать все.
— Подождем твоего друга, — Главный не сказал «нет».
— Подождем, — согласился я и буквально тут же расслышал негромкие шаги у себя за спиной.
Загребельный приближался быстрым размеренным шагом. Он шел от БТРа. Машина стояла метрах в тридцати от нас. Одинокая и слегка неуместная здесь, на грязном битом асфальте заброшенной дороги.
— Там народ беспокоится. Почему стоим и куда это вы запропастились? — Леший начал, когда до нас с Главным оставалось еще шагов пять. — Я приказал ждать и из машины не вылазить.
— Правильно приказал, — я похвалил приятеля.
— Но надолго терпения у них не хватит. — Андрюха оглянулся и через плечо бросил быстрый оценивающий взгляд в сторону «302-го». — Там Фомин бузит. Ему видите ли срочно приспичило пообщаться с товарищем из Белоруссии.
— Пусть в очередь становится, — с издевкой улыбнулся я. — Вначале мы поговорим.