Бой не вечен
Шрифт:
– Я пойду сейчас.
Ираклий внимательно посмотрел на выглядевшую отрешенной и усталой ведунью и понял, что она пытается поддержать Крутова на тонком ментальном уровне. И остро позавидовал Витязю, имеющему такую берегиню.
Он был подводной лодкой, дрейфующей по воле течений у самого дна черного океана, пронизанного извивающимися бесформенными тенями и огненными щупальцами. Иногда какое-то щупальце задевало корпус «лодки», следовал удар, встряска всего костяного покрова, и «лодка» наполнялась болью и воплями «экипажа»,
Вскоре «лодка» действительно «всплыла», и он осознал себя живым, не удивившись способности созерцать собственное тело со стороны и ощущать присутствие живых существ, не опираясь на органы чувств.
Он висел в двух метрах от пола над своим телом, лежащим навзничь с раскинутыми руками.
«Это мое тело», – пришла безразличная мысль.
«Его надо занять», – пришла вторая мысль.
«Надо осмотреться», – робко пискнула третья.
«Правильно», – одобрил идею «верховный координатор» сознания Крутова.
Он осмотрелся, видя обстановку помещения, в котором находилось тело, не глазами, а колеблющейся сферой подсознания.
Помещение было достаточно большим, заполненным какими-то аппаратами, приборными стойками, шкафами и странной мебелью, и оно все было пронизано сетью электрических потоков, входящих в аппараты и компьютеры и связывающих их в единый «полуживой» опасный организм. Кроме того, Крутов обнаружил слабенькую пульсацию биополей «настоящих живых» организмов, обладающих зачатками воли и разума. Один был колонией маленьких рыжих муравьев, обосновавшихся в теплом углу помещения, под умывальником, второй – колонией тараканов, приспособивших для жилья щели под шкафами и столами, третий представлял собой популяцию крыс, живших в чулане за деревянной стеной, где был свален разный хлам.
«Помощники, – пронзила бесплотную голову Крутова такая же бесплотная, но уверенная мысль. – Можно позвать».
Зачем?
Разведка. Воздействие.
Крысы?
Их разум поддается бесконтактному влиянию.
Разве они понимают человеческий язык?
Язык здесь ни при чем, достаточно волевого оперирования.
Крутов понял, что беседует не сам с собой, а с кем-то еще.
Кто ты?
Рад, что ты меня услышал, Витязь.
Мария?
Начинай работать, ищи Лизу, я скоро приду.
Опасно…
Жди…
Мысли перестали сотрясать колышущуюся сферу надсознания Крутова, но он уже не чувствовал себя одиноким. На помощь ему шла берегиня. Надо было входить в себя и разыскивать Лизу.
Сосредоточившись, он струйкой тумана проник в тело на полу помещения и съежился от ощущения тяжести и неподатливой массы плоти, затем вдохнул насыщенный электричеством воздух и открыл глаза.
Очевидно, это и была лаборатория Авогеина, в которой он, по словам Марии, искал способ прямой связи с Сатаной.
Крутов лежал на небольшом возвышении у стены квадратного помещения, освещенного люминесцентными лампами, между двумя ребристыми экранами. Третий – в форме выпуклого крестообразного зеркала – свисал сверху. Лаборатория была полна оборудования, назначения которого Крутов, не будучи физиком, не знал. Привстав, он внезапно наткнулся головой на упругий невидимый глазом слой, потрогал его рукой: над возвышением была растянута тонкая пленка, не дающая возможности свободно двигаться. Егор с трудом приподнял ее, напрягся и прорвал пальцами. Сел, осматриваясь, и в это время в лабораторию вошла группа людей во главе с Авогеиным: две «леди» охраны и Валентин Асламов.
– Живучий ты, Витязь, – сказал директор Переславского рыбзавода с уважением. – По моим сведениям, в тебя уже дважды разряжали «лунный свет», а ты все еще жив и здоров, да еще и оклемался самостоятельно. Я так не сумел бы. Иван Елисеевич, отдайте его мне, а? Это он мне руку сломал.
– Черт, он же мою изоляцию порвал! – досадливо поморщился Авогеин. – Придется натягивать новую. Девочки, держите его под прицелом. Бравый полковник вполне способен затеять драку даже в такой безнадежной ситуации.
Цокая каблуками по кафельному полу, все четверо приблизились к поднявшемуся во весь рост Крутову.
– Зажила рука? – поинтересовался Егор.
– Как на собаке, – осклабился Асламов. – Иван Елисеевич помог. У меня к тебе только один вопрос, Витязь: где твои друзья? Неужели ты рассчитывал освободить свою жену в одиночку?
– Я рассчитывал на порядочность господина Авогеина, но, видимо, у черных магов это качество отсутствует. Договор был, что я приду один, а он отпустит Лизу.
Асламов посмотрел на конунга.
– Это правда, Иван Елисеевич?
– Уже не имеет значения. Они оба нужны мне для эксперимента.
– Какого?
Авогеин мрачно усмехнулся.
– Мозг человека представляет собой нейронный кластер, генерирующий торсионные поля, но у обычных людей этот кластер работает ненаправленно, стохастично, а у паранормов, таких, как Витязи и ведуньи, он определенным образом ориентирован. Вот я и хочу пропустить через головы наших друзей торсионный луч, чтобы их мозги послужили своеобразными калибраторами и модуляторами поля.
– А что с ними будет потом?
– Это кого-нибудь волнует? Отработанный радиоактивный материал, как известно, хоронят в спецмогильниках.
– Тогда тем более дайте мне возможность поговорить с ним по-мужски.
Авогеин не ответил, оглядываясь.
В лабораторию вошли еще двое мужчин, Барановский и Гланц, приблизились к группе конунга.
– Что здесь происходит? – с любопытством спросил американец. – Подождите, я знаю этого господина…
– Егор Крутов, – скривился Барановский. – Иван, нам пора.