Бой после победы
Шрифт:
Гольдин спросил:
— А разведчик этот предупрежден о нашем прибытии? А то попутает ноты да завалит нас, как кабанов, из своего бесшумного винтореза!
Николай покачал головой:
— Удивляюсь я тебе, Голь!
Тот взглянул на лейтенанта:
— Чему это?
Колян не без ехидства сказал:
— Тому, как такая бестолочь, типа тебя, бизнесом занимается? Да еще умудряется при этом бабки заколачивать! Наверное, поэтому наша экономика в полном дерьме, раз ее основу, как говорят по «ящику», малый и средний бизнес к светлому будущему тянет. Такие
Гольдин проговорил:
— Ты опять за свое?
— Ну, как же, Миша, смолчать, когда ты вопросы подобные задаешь? И что о твоих умственных способностях думать, если даже идиоту из дурдома стало бы понятно, раз тебя высылают на встречу с кем бы то ни было, то предупреждают того о гостях! И помолчи лучше. Пререкаться с начальством дело неблагодарное. А старший, командир группы, а следовательно, непосредственный начальник — я! Лейтенант Горшков! Ранцы за спины, приборы ночного видения на морды, оружие к бою, за мной в колонну по одному, соблюдая дистанцию визуального контакта. Шагом марш! И смотреть под ноги, а также по сторонам. На мне фронт и левый фланг, на Ветрове правый фланг, на Гольдине обе стороны и тыл!
Последнюю команду Горшков отдал, уже начав движение к объекту боевого применения.
На марш ушло чуть более двух часов. Выйдя в кустарник в 22.40, где должен был находиться наблюдатель, Николай остановил группу. Вокруг царила мертвая тишина.
Гольдин шепотом спросил:
— И где твой разведчик, командир?
Колян огляделся. Открыл карту, присев, осветил ее направленным лучом тонкого фонарика, дабы убедиться, не ошибся ли он, и туда, куда следует, вывел группу или заблудился, чего, в принципе, быть не должно. По карте получалось, что вышли ребята в точно обозначенное место. Но где наблюдатель, который должен был встречать их? Или… Мысль о возможной засаде бросила в дрожь. Николай поднялся и хотел уже отдать команду занять круговую оборону, центром которой явился бы большой куст, как услышал сбоку:
— Спокойно, мужики! Я — Тропа, опуститесь на землю!
Группа выполнила команду, готовая в любую секунду открыть огонь.
Но обладателем голоса явился действительно разведчик. Он подполз к Коляну:
— Горшков?
— Ну?
— А я Равиль! Просто Равиль!
— Как Мария?
Разведчик не понял:
— Какая Мария?
— Простая! Долго объяснять! Рад знакомству, но что, мы и дальше, как черви, будем на земле лежать?
— Мера перестраховки. Она не помешает. А лежать не будем. Отползаем за куст. Поднимаемся и проходим на мою позицию. Я ее расширил, замаскировал, места всем хватит. И лагерь виден как на ладони!
— Это другое дело! Давай, показывай путь, просто Равиль!
Разведчик пополз в сторону полосы густых и черных ночью зарослей кустарника.
Вскоре группа спустилась в небольшой, но довольно просторный для четырех человек окоп, неплохо замаскированный ветвями.
Николай достал рацию, объяснив разведчику:
— Я должен доложить Шаху о прибытии на рубеж действия.
Разведчик понимающе кивнул головой.
Горшков бросил в эфир:
— Первый! Я — Высота! Мы на месте! Нужен час на адаптацию и изучение реальной обстановки, и можно работать!
— Адаптируйся, изучай обстановку. Выход по моей команде!
— Ближе к утру? Или как?
Шах твердо повторил:
— По моей команде, лейтенант!
Колян отключил рацию и вложил в накладной карман куртки.
— Адаптируемся! Равиль, объясни по лагерю, что к чему, а главное, покажи, где вход в подземный ход.
— Пройди ко мне!
Разведчик находился на правом фланге позиции. Николай подошел к нему.
— Десять метров вперед, где трава подмята, и находится люк в каземат, — сообщил парень. — А второй левее метров пятьдесят!
— Не пробовал пройти по ходу?
Разведчик отрицательно покачал головой:
— Нет, не положено без страховки.
— Так напарника позвал бы!
— У него своя задача!
— Понятно! Значит, ждем жениха неизвестной восточной красавицы и работаем.
Ровно в 23.00 крышка потайного лаза открылась, и на поверхность выбрался вооруженный автоматом, молодой, с бородкой, довольно крупный мужчина.
Николай нагнулся к разведчику:
— Мужичок с виду не слабый, справится ли с ним твой напарник?
Равиль усмехнулся:
— Дамир? Справится! Ты Дамира не видел, лейтенант, он таких, как этот Тимур, как щенят делает.
— Что ж, поглядим! Вернее, узнаем!
Николай прошел к Гольдину, занявшему по приказу Горшкова огневую позицию на левом фланге, спросил:
— Устроился, Мишаня?
— Все о'кей!
— Ну да! Как же иначе! Смотри, о'кей, хлебалом не прощелкай, когда стрелять надо будет, если будет, естественно, надо!
— Не беспокойся, не прощелкаю!
— Если что, патроны расходуй экономно. Боезапас пополнять нечем!
— Колян! Может, хватит меня инструктировать?
— А вот это, сержант, решать мне, или Устав подзабыл? Напомню, пока мы на войне!
Горшков отошел от Гольдина, устроился рядом с Ветровым посередине укрытия или наблюдательного пункта.
— Готов, Костя?
— Готов!
— Вот за что я тебя уважаю, Костик, так это за то, что мужик ты конкретный! Правильный! Голь, он тоже ничего, но не то!
— Перестань, Коля, ты действительно часто перебарщиваешь, доставая его.
Николай не стал спорить, переведя взгляд на лагерь, продолжая использовать прибор ночного видения!
…
Тимур торопился. Прошедшая ночь с женой не утолила его жажды близости, он стремился как можно быстрей достичь селения, точнее, дома, где его ждало наслаждение. Ни с чем не сравнимое наслаждение. О потенциальной опасности он не думал. Даже не предполагал, что она рядом. Боевик шел по лесу уверенно. Обошел волчью яму — естественный, глубокий, трехметровый колодец, непонятно как образовавшийся в лесном массиве, и был уже в ста метрах от влекущей его цели, как внезапно чья-то сильная рука обхватила его горло, а строгий, немного с хрипотцой голос по-чеченски произнес: