Бой вечен
Шрифт:
– Что произошло? Она с кем-то контактировала? Ей что-то передали? Был какой-то разговор?
– Ник ничего не успел увидеть. Только передал, что летит за ней.
Чертовщина какая-то…
Граф лихорадочно вспоминал про Каир. Скверное место. Когда-то давно – часть британской империи, не самая плохая, Каир считался жемчужиной Нила. В состав Египта тогда входил и Судан. Потом все пошло кувырком. Сначала – восстание Махди Суданского, который взял несколько городов и основал собственное государство. Людей Махди удалось сдержать только благодаря самой последней на тот момент новинке – пулемету Максима. В решающей битве – сорок тысяч полегли под огнем «максимов». Потом – Хасан аль-Банна, исламское возрождение и террор, спонсируемый итальянцами, русскими и германцами – ни тем, ни другим не нужна была Британия на африканском континенте. Чтобы удержать ситуацию – британцы пошли
101
В 1882 году Египет был оккупирован Британией, хотя де-юре до 1920-го (в нашем мире до 1914 года) оставался частью Османской Империи. Те, кто числят Египет британским протекторатом с 1882 года, не правы, он стал им только после Первой мировой. Вхождение Египта в состав Британской Империи – стало результатом многостороннего компромисса на Берлинском мирном конгрессе. Британская армия фактически находилась в Египте, выбить ее оттуда было невозможно, ввиду превосходства Объединенных держав по флоту. А рейхсвер, переправившись в Африку, ушел южнее, поскольку именно там у немцев были требующие расширения колонии и именно там были вскрыты запасы полезных ископаемых, нужных для развития Рейха. В связи с тем, что Османская Империя по итогам войны прекратила свое существование – ее африканские владения вошли в состав Великобритании, точно так же, как все остальные – в состав России.
И в этот вертеп полетела эта чертова журналистка, которую ему поручили охранять им поручили, но ему – отдельно. Еще когда он знакомился с ее личным делом, понял – быть беде. Отчаянная хулиганка…
Несмотря на опасность, граф снова подключил телефон, попытался набрать номер. Бесполезно… видимо, самолет еще не приземлился. В самолетах – связи нет, кроме первого класса…
– Дайте фотографию…
У графа фотографии объекта не было, в то время, как у бойцов САС – она была у каждого. Три разные фотографии, на которых была одна и та же женщина, все три сделаны с использованием фотошопа, чтобы их официальный вид не привлек внимание. Это были те самые фотографии, которые дама обычно дарит воздыхателю в знак того, что его попытки могут иметь успех. На одной – журналистка была изображена сидящей по-турецки на подстриженной, чисто британской зеленой лужайке, на другой – она выходила из машины, небольшого «Мини» в центре Лондона, на третьей – она каталась на карусели и заразительно смеялась…
– Не стойте тут, как стадо свиней! Купите местные симки, сувениры, пожрать. Наймите машину. Здесь, через полчаса…
Графу Сноудону досталась фотография с зеленой лужайкой, с которой он и подбежал к таможеннику, самому дальнему.
– Скузи, синьор… – взволнованным голосом сказал он.
– Си? – Таможенник хоть и чертовски устал, «выгрузив» межконтинентальный двухпалубник, но все же оставался вежливым.
– Ми споза, синьор, ми споза! – Граф довольно талантливо
– Че коза, синьор? – не понял таможенник.
– Моя невеста… повторил граф – она улетела, понимаете! У нас скоро свадьба, и она улетела и ни о чем меня не предупредила! Посмотрите!
Граф сунул в лицо таможеннику фотографию, тот чуть отстранился.
– Извините, синьор, не припоминаю…
– Она точно прошла здесь, понимаете! Мы поругались… о боже, я знаю, что я виноват, но так же нельзя! Понимаете…
– Я все понимаю, синьор. Сейчас подойдет начальник смены, он вам поможет…
Появившемуся начальнику граф изложил немного более развернутый вариант той же самой версии. У него была невеста, англичанка, но она хотела приехать к нему сюда, чтобы они поженились. Они встретились, когда он учился в Оксфорде (это объясняло возможный акцент, а кроме того, граф и в самом деле учился какое-то время в Оксфорде), и полюбили друг друга. И его родители были против брака и ее, но они все равно любят друг друга и будут любить. Он немного опоздал, и она позвонила ему и сказала, что собирается куда-то улететь, причем не сказала куда. А он – чтобы отправлялся к черту. Он не может это пережить, ее нет, и он готов покончить с собой прямо в аэропорту. Граф так и сказал – суицидио. А дежурной таможенной смене суицид в их смену был совсем не нужен…
Итальянцы были людьми сентиментальными, падкими на всякие истории типа «Ромео и Джульетта», к этой истории даже самый заскорузлый таможенник не мог не отнестись с сочувствием…
– Успокойтесь, синьор. Может быть, стоит ей позвонить и попробовать поговорить?
– Я звонил! Она сбрасывает, видите!
Таможенник посмотрел на телефон и в самом деле увидел сброшенные звонки.
– Синьор, я ни о чем вас не прошу! Можно узнать, когда она улетела и каким рейсом? Я полечу за ней следом, понимаете!
– Но синьор, для этого нужна виза… – опешил таможенник.
– Мне наплевать на визу! Я ее получу, заплачу сколько надо! Только бы узнать, куда она полетела, может быть, мне удастся уговорить ее, понимаете, синьор. Мне только нужно поговорить с ней, я знаю, что она по-прежнему меня любит!
Таможенник сдался.
– Хорошо. Следуйте за мной, синьор…
– О, спасибо…
Граф Сноудон прошел таможню без досмотра, по служебному удостоверению начальника таможенной смены, через зеленый, дипломатический коридор. Начальник смены направился сразу к стойкам главной компании, использующей аэродром как хаб – «Алиталии». Во всех нормальных аэропортах мира стойки продаж находились в «общей зоне» – но во Фьюмиччино они были и в послетаможенной зоне, чтобы пассажиры транзитных рейсов могли купить билет, не проходя таможню.
Им почти сразу повезло…
– Да, синьор, я помню эту женщину… – ответил молодой продавец билетов, посмотрев на фотографию. – Это она.
– Куда она вылетела? Каким рейсом? – спросил начальник таможенной смены.
– «Алиталия», на Каир. Купила билет первого класса, очень нервничала.
Начальник смены повернулся к графу, изображавшему отчаяние.
– Каир? – прошептал он. – Во имя Господа, что ей делать в Каире…
Начальник таможенной смены пристально посмотрел на продавца билетов – граф незаметно вовлек его в игру, и теперь спрашивал уже не подозрительный, нервный парень – а представитель властей.
– Она следила за мужем, синьор… – ответил продавец билетов.
– За мужем? – вскричал граф. – Каким еще мужем?! Ты врешь! Ублюдок, ты врешь!
– Спокойно, спокойно… – Таможенник придержал графа рукой, чтобы тот не кинулся в драку. – Какой еще муж, Винченцо? Ты помнишь его?
– Конечно, помню, синьор… – ответил изрядно струхнувший продавец билетов. – Он тоже летел первым классом в Каир, билет был выкуплен и оплачен. Такой мужчина, пожилой, крепкий, лет, наверное, под пятьдесят, наголо бритый, в хорошем костюме. Он прошел на посадку, а тут эта синьора… простите, синьор, в общем, эта женщина… Нервничала очень. Билет втридорога купила, в первый класс тоже. Говорит, это ее муж, он ей изменяет, она хочет за ним проследить, куда это он летает. В Каире… сами понимаете, синьор, нехорошие вещи делаются…
Продавец билетов сделал тот же знак, взявшись за ухо. В Италии это намек на гомосексуализм…
– …Я еще подумал, у человека такая красивая молодая супруга, а он такими вещами занимается…
– Но она улетела?
– Клянусь, синьор, прошла на посадку. Вслед за этим синьором…
Таможенник повернулся к графу. Тот был совершенно убит.
– Господи… она опять с этим…
– С кем, синьор?
– С этим… извращенцем. Она же мне обещала… Раз и навсегда… Я убью ее! И его тоже! Убью! Убью!!!