Боярич
Шрифт:
— Ничего. — Сестра отвела взгляд.
— Ну-ну… Ладно, сам разберусь. — Пробурчал я.
А когда мы остановились у входа в мой класс, кузина и вовсе вогнала меня в ступор. Отпустив руку, она нервно улыбнулась, «клюнула» в щеку и, растрепав мою, и без того пребывающую в хаосе, прическу, проворковала что-то по поводу удачного дня и хорошей учебы. После чего, развернулась и поплыла куда-то по своим старшеклассным делам. И… что это было?!
Постаравшись сохранить невозмутимое выражение лица, я окинул беглым взглядом заполненный
Правда, для этого мне пришлось отодвинуть стоящего в дверном проеме Бестужева.
— Хороший ход. — С самым задумчивым выражением лица проговорил Леонид и, тут же встрепенувшись, кивнул. — Привет, Кирилл.
— Здорово. — Я пожал Бестужеву руку и, окинув его настороженным взглядом, спросил. — Тебе что-то известно… об этом?
— Кхм… Скажем так. У меня есть предположения. Но они подождут до большой перемены. А пока, взгляни на список факультативов. Я тут пробежался по ребятам, набрал кое-какие варианты, но есть затыки… Что-то не подходит для внеклассной работы, кое-что слишком специфично и не встретит понимания у учителей… В общем, глянь. Может, что присоветуешь?
Ой, ма-ать! Посадил себе на шею «энтузиазиста»…
Глава 6. Театр начинается с вешалки… вешайтесь
Мила, шатаясь, подхватила падающую от усталости сестру под руку и, стараясь не обращать внимания на шум в голове, двинулась в указанную этим… чудовищем, сторону. Шум в голове? А, это Линка что-то бормочет… Мила попыталась прислушаться, но мозг совершенно отказывался расшифровывать издаваемые ею звуки.
Добравшись до пруда, сестры кое-как стянули с себя запыленную, покрытую грязными разводами одежду и, не сговариваясь, дружно рухнули в теплую воду. Прудик оказался невелик, но на то, чтобы сестры смогли с комфортом устроиться в воде, места хватило.
Постепенно, головная боль ушла, а тело перестало стонать от усталости… почти… Мила открыла глаза и тут же зажмурилась от полоснувшего по ним солнечного луча.
— О, проснулась! — Слабым, но уверенным тоном проговорила Линка и окатила сестру водой. — Выбирайся давай, пойдем этого… гипнотезера хренова пинать.
— Пинать? — Вновь открывая глаза, отозвалась Мила и, выбравшись на тиковый бортик пруда, не вставая на ноги, окинула сестру изучающим взглядом. — Да, мы его сейчас отпинаем… ты на себя посмотри! Бледная, дрожишь и… тушь потекла. Чем ты его пинать собралась? Грудью? Так, не выйдет. Мягкая, пружинить будет.
— Милка, ты чего! — Лина присела на корточки рядом с валяющейся на бортике сестрой и, обеспокоенно заглянув ей в глаза, попыталась пощупать лоб. Схлопотала по рукам и надулась.
— Шестнадцать лет, «Милка»! — Нахмурившись, проговорила та, даже не делая попыток подняться на ноги. — А ты дура. Не поняла еще? Это он после медблока с катушек съехал. Не знаю, откуда у него эти умения, но он же, сейчас, хоть тебя, хоть меня, хоть Лёшку на тот свет отправить может. Гипнотизёр… представь, что он вот так вот тебя загипнотизирует и под ближайший грузовик шагнуть уговорит, или с крыши сигануть…
— Ну уж… это вряд ли. — Неуверенно покачала головой Лина. — У меня же голова на плечах имеется.
— Ага. Что ж ты, тогда, за ним, как хвостик сегодня бегала? Или понравилось? — Фыркнула Мила. — Нет? Ну так, надо было головой воспользоваться, и остановиться. Хотела? Не получалось? Вот и у меня то же самое. А ты… пинать.
— Слушай, так может это дядькины знания у него… ну…
— Чего «ну»? — Кое-как вставая на ноги, и накинув на плечи протянутый сестрой халат, проворчала Мила.
— Отец говорил, что дядька Николай в эфирных техниках разбирался не хуже, чем дед в огненных. И специализировался на менталистике… Ну, там, внушения, гипноз… — Голос Лины постепенно затих.
— Хочешь сказать, что он своему сыну в голову залез и… вот это вот всё заложил? Бред. — Помотала головой Мила, но, подумав, хмыкнула. — Хотя… Про дядьку я много всякого слышала.
— Ну да. — Обрадовалась Лина. — А еще, отец с Санычем теперь довольные ходят, словно дед обещал еще лет двести прожить и их от дел отстранил.
— А это здесь причем? — Удивилась Мила.
— Так, ведь они в таком состоянии пребывают с тех пор…
— Как Кирилл эмансипировался и подписал договор о нашем обучении. — Безэмоциональным тоном договорила Мила за сестру. И встрепенулась. — Ой, как мне это не нравится, ой не нравится… Надо потолковать с… ним.
— С ума сошла? — Опешила Лина. — Это ж, Кирилл!
— Вот именно. Внук главы рода Громовых. Наш брат… двоюродный, но брат! — Резко махнула рукой Мила. — И вокруг него идет какая-то нездоровая суета.
— Да какое тебе до этого дело, а?! — Взбеленилась Лина. — Пусть он хоть сдохнет, уродец мелкий! Мало тебе сегодняшнего опыта, хочешь, чтоб он и дальше из тебя куклу делал?
— Прав Кирилл. Ты — дура. — Выслушав гневную филиппику сестры, заключила Мила. — Скажи мне, Малина Федоровна, чем он отличается от нас? Ну, кроме пола и нашей красоты, конечно. Он такой же внук боярина Громова, как ты и я. Где гарантия, что завтра такая же возня не начнется вокруг нас? Или вокруг Алексея?
— Отец не позволит… — Фыркнула Лина.
— И вся разница. — Тихо заметила Мила и, задумавшись на секунду, договорила вовсе почти неслышно. — Вот интересно, а если бы дядя Коля был жив, он бы такое позволил?
Они молча переглянулись, но Лина почти тут же отвела взгляд. Мила вздохнула и, не дожидаясь сестру, пошла к дому Кирилла. Вот только на стук ей никто не ответил.
— А я Инке в школе намекнула, что Кирилла изгнали. — Призналась Лина, когда их машина уже миновала Садовое кольцо…
Мила смерила сестру изумленным взглядом и, хлопнув себя ладонью по лицу, тихо застонала.