Боярин
Шрифт:
Глава 14
Дорога домой
Погрузку на корабли закончили под утро. Едва взошло солнце, ладьи отчалили от срубленного на скорую руку вымола. На кораблях уходил московский боярин Иван, увозил полоняников и самое ценное добро. Андрей с обозом и скотиной двинется сушей. Обоз состоял из сотни с небольшим телег с наскоро наставленными бортами, двухколесных таратаек для езды по весенней распутице и зимних волокуш.
Андрей отказался от первоначального плана идти напрямки до своей усадьбы, решил по совету московита идти в сторону Тулы. Скотину и лошадей Маслова перегнать в его вотчину сразу, а там уже дорога в Коломну наезженная. До Оки, можно сказать, рукой подать, а к тому времени уж и кораблики возвернутся. Идти прямо в вотчину – неразумно. Андрей не забыл, как возвращались домой из набега на татар, удовольствия в таком путешествии мало.
И это только кажется, что напрямую ближе. На самом деле окольные пути на Руси намного короче прямых. Лет через пятьсот триста верст – сущий пустяк. А в пятнадцатом веке путь пролегает по дремучим лесам, где прямых дорог нет. Тут вообще дорог нет. Одни направления. И десятки больших и малых речушек, через которые придется переправляться, искать броды. В итоге триста верст превратятся в тысячу. Проще двигаться кружным наезженным путем. Так еще и безопаснее в придачу выйдет. Людей у Андрея мало, в случае чего, отбиться не составит труда, но если кто погибнет, то тогда придется бросить часть добычи. За обозом в полторы сотни телег пригляд нужен. Возницы из полоняников, конечно, сбежать не сбегут, дети и женки, отправленные на кораблях, держать возниц будут крепче веревок.
Двигался обоз со скоростью черепахи. Как известно, скорость движения определяют самые тихоходные, таким тихоходом была скотина. Андрей при дележе часть своей добычи выменял на скот. Породу коров и овец надо улучшать, авось выйдет толк…
Ближе познакомившись с московскими боярскими детьми, Андрей узнал, что их боярин раньше служил князю Петру Дмитриевичу, сыну Дмитрия Донского, но после его смерти перешел в московское городовое боярство. А еще у него на груди висела такая же медная пластина, точно такая же, как у резанца Маслова. Повод задуматься, что или кто связывает резанских бояр с московским и всех вместе с верхнеокским князем. Можно поспорить, что у местного князя есть такая же пластина на груди… А князь держит руку Литвы. Литва, по сути, русское государство, но в составе Польши. Черт, как все запутано…
Андрей оценил по достоинству организацию маленькой армии московского боярина. Москвич привел с собой нескольких боярских детей. Не в смысле своих сыновей, а воинов, служивших лично боярину. За службу они получали землю с деревенькой-другой. В зависимости от земельного надела обязаны боярские дети выставлять оружных боевых холопов по призыву боярина и сами являться в полном боевом вооружении. Таким образом, войско боярина при желании могло быть увеличено втрое. Содержать и вооружать холопов боярские дети должны за свой счет. Разумеется, что часть добычи, полученной боярином в набеге на Литву, будет разделена между боярскими детьми. Самое интересное, что боярство на Руси не наследовалось. Боярство – это что-то типа должности. Бояр не так уж много на Руси. У каждого князя от силы по десятку-другому бояр, а то и меньше. Зато боярских детей на Руси – великое множество. Иные князья по бедности своей не чурались служить у более влиятельных родичей в качестве боярского сына. Дети бояр, не заслужившее боярства, боролись за сохранение своего статуса, старательно подчеркивая свое социальное происхождение от отцов-бояр. С детских лет они получали воспитание воинов. И потом шли на службу к князьям и боярам. У иного боярина двор поболее, чем у великих князей будет, про удельных так и вообще речи нет. Содержать большой двор серебра надо очень много. Так начинал формироваться класс служилых людей – «детей боярских».
Андрей решил перенять опыт москвича и посвятить часть своих ближников в дети боярские. Со стороны местного закона никаких препятствий тому не было. Такое практиковалось довольно часто.
Вновь испеченным боярским детям нужно будет обустраивать свое хозяйство. Андрей по себе знал, какая это морока и сколько всего нужно в хозяйстве, так что выгодней взять свою долю в добыче добром, чем лошадьми. Лошади у него у самого найдутся. Татарские табуны еще не проданы полностью. Андрей оставил себе лишь крестьянских лошадок и с десятка два тулпаров, выученных для боя. Степные лошади для крестьянской работы пригодны, но не очень.
Боярский сын Прохор Дурной, так звали одного из москвичей, оказался превосходным собеседником.
– Дурной не фамилия моя, – пояснил Прохор. – Так меня прозывают. В брани накатывает на меня ярость. Да ты сам видел. Оттого и прозывают дурной. Как то в сече с литвинами окружили вороги боярина нашего, так я один пробился к нему сквозь врага. Ох, и посекли мы литвинов, словно капусту по осени. Тут и наши подоспели, и началась потеха. В сече самое веселое – ворога гнать, когда он убегает, словно зайчишка, поджав уши.
Вся жизнь бояр и детей боярских проходила в постоянных военных походах и в отражении нападений врагов. Бывало, возвращались с большой добычей, вот как сейчас, а бывало и иначе. Уносили ноги, побросав брони, сабли, щиты лишь бы ноги унести, сохранить живот. Оттого многие бояре и боярские дети держали в усадьбах целый арсенал оружия. Мало ли как дело выйдет… Оружие лишним никогда не бывает. А вот коней жалко. Боевые кони дороги. Иной конь стоит как несколько добрых броней.
– Ты, Андрей Георгиевич, знаешь, сколько кони твои стоят?
– Так сколько?
– У татар, в Сарае, за вон того пегого, – боярский сын махнул рукой в сторону табунка, – дадут не меньше трех сотен дирхем. А если на Москве продать, то вдвое цена ему будет, а в Новгороде так и тысячу дадут не торгуясь.
– Ого, – очень удивился Андрей. – То-то я смотрю, Кулчук с ним, как с малым дитем возится.
– Татары толк в комонях знают. Для них конь что живой человек.
Наконец, вымотавшись донельзя, добрались до места встречи с кораблями, где должны были ждать обоз вернувшиеся ладьи. Во время пути Андрей успел порасспросить боярских детей о событиях последних лет. Сравнивал полученную информацию с уже имеющейся. Различие было лишь в точке зрения. У каждого своя правда. Были и неожиданности.
Андрей был огорошен, когда узнал, что князь Дмитрий Юрьевич Шемяка, которого он представлял зрелым мужем, оказался на поверку четырнадцатилетним пацаном. А его младший брат князь Дмитрий Красный совсем еще ребенок. Это многое объясняло. Подростки в этом возрасте склонны к насилию, а будучи наделенными властью, жестоки вдвойне. Феодальная война теперь выглядела в ином свете. Великому князю Московскому от роду девятнадцать лет, а старшему сыну покойного князя Юрия Галицкого Василию Косому чуть больше, среднему – четырнадцать, а младшему, Дмитрию, нет еще и тринадцати лет!
«Война пацанов, – резюмировал Андрей. – Ой, чую, кровушки прольется немало. Князья сплошь все находятся под влиянием своих ближних бояр. Княгиня Софья Витовтовна своим отпрыском вертит направо и налево. Она крепко держит сына в своих руках и выпускать его из своей воли не собирается. Долго мир не продержится», – сделал вывод Андрей.
Когда Всеволожский, этот монстр московского политического олимпа, пал жертвой своих непомерных амбиций, началась ожесточенная борьба за влияние на молодого князя. Наученные горьким опытом бояре действовали через княгиню Софью.