Боярышниковый лес
Шрифт:
С пятью фунтами все просто. На завтрак и ужин нужно есть экзотические фрукты, вроде манго и папайи, а на обед – жареную рыбу или курицу маленькими порциями. Я разбавляю лекцию смешными историями про то, как не удержалась и в один присест умяла целую коробку печенья с шоколадной крошкой или ведерко мороженого. Публике нравится.
Но еще больше ей нравится слушать о моей лучшей подруге Малке. Я зову ее так, хотя ее настоящее имя Морин. Я рассказываю, что мы познакомились в кибуце и до сих пор дружим, что любовь приходит и уходит, а дружба остается. Что дружба в некотором смысле лучше любви, бескорыстнее. Вас не огорчает, если у друга есть еще друзья, вы даже
Я вижу, как аудитория одобрительно кивает.
О Малке я всегда рассказываю с улыбкой.
Мы разделили множество прекрасных мгновений после той случайной встречи в кибуце. Моя мама считала Малку славной еврейской девушкой и даже подумать не могла, что она родом из городка полоумных католиков, которые поклоняются какому-то затерянному в лесах источнику. Вы бы только его видели! Берегите дружбу, говорила я, а потом убедительно расписывала преимущества поездки в отпуск с подругой, а не с супругом.
Если ваш супруг не хочет ходить по выставкам и магазинам, сидеть на пьяцце, или площади, рассматривать прохожих и придумывать про них истории, то в отпуск лучше отправиться с подругой.
Когда я начала работать на семейную фирму Макса, он то и дело восхищался, как я управляюсь со всеми этими художественными турами, уроками живописи, дамским бридж-клубом и собраниями читательских групп. Действительно восхищался, но как будто бы со стороны и с трезвой головой.
Видите ли, оглядываясь назад, я понимаю, что Макс не любил меня по-настоящему – той любовью, о которой пишут книги, поют и мечтают. Но я никогда не думала, что он любит кого-то другого. Говорила себе, что у него просто может быть слабый сексуальный аппетит, не в пример ирландскому мужу Малки. Нет, я не сомневалась, что никого другого он не любит, просто наш брак рассматривает как своего рода деловое сотрудничество. Такой уж он человек.
Какое-то время я думала: стоит приложить больше усилий, сменить гардероб, похудеть, заискриться живостью – и любовь в муже проснется. Как ни странно, именно Малка убедила меня, что так это не работает. В противном случае все стройные, ухоженные и искрометные люди были бы очень счастливы, а мы знаем – поскольку видим их вокруг себя, – что большинство из них совершенно несчастны.
Малка повторяла, что я та самая умная умница, которая то ли как светлая пуговица, то ли как пестрая курица – и еще с десяток безумных ирландских фразочек. Они оказались настолько убедительными, что я набралась самонадеянной уверенности почти во всем. Оглядываясь назад, могу сказать, что большую часть жизни была счастлива.
Не была я счастлива в те годы, когда мама наседала на меня и пилила по поводу замужества. А еще когда едва не довела себя до истощения: ничего не ела и вкалывала по десять часов в офисе, после чего спешила на очередное торжественное мероприятие – тогда я счастлива не была.
Но когда родилась Лида, моя раскрасавица-дочь, вот тогда я испытала настоящее счастье – и до сих пор в нем пребываю. Я завела блокнот, куда записывала все поступки матери, которые меня когда-то раздражали и безмерно огорчали, и старалась таких поступков избегать.
Но мир изменился.
Представьте реакцию Лиды на мою просьбу определиться с мужем, пока она не вышла в тираж.
Только представьте! Да легче вообразить себе жизнь на другой планете.
И удивительное дело – примерно в это же время мама изменилась, стала нормальным человеком, накопившим изрядно жизненной мудрости. В моей молодости она определенно не была ни нормальной, ни мудрой (а мне бы это тогда не помешало), но все же здорово, что она обнаружила в себе эти качества в более позднем возрасте.
Малка сказала, что с ее матерью случилось то же самое: после рождения внука она успокоилась, хотя я никогда не считала, что у миссис О’Брайан такой уж дурной нрав. Она, конечно, отличалась суеверностью и, как все люди ее возраста, переживала, что про нее скажут или подумают в Россморе, но в целом была милейшей женщиной.
Правда, Малка говорила, что с ужасом вспоминает то время, когда миссис О’Брайан была помоложе. Видимо, это поколение с возрастом менялось к лучшему.
Хорошо хоть с Бренданом Малке повезло – не сынок, а сокровище, – муж-то жестоко обманул все наши ожидания. Было очень здорово, когда они с Бренданом приезжали ко мне на несколько недель. Деклан, ее гулящий муженек, тогда гулял со школьной секретаршей Эйлин. Когда Малка только приехала, она была совершенно раздавлена и все время плакала. Она сказала, что дома не пролила ни слезинки: не хотела, чтобы золовки и свекровь радовались, видя ее сломленной. Но подруга плакала у меня на кухне и в саду, пока мы смотрели, как дети резвятся в бассейне, плакала, когда мы выбрались одним вечером в бар с живой музыкой и пианист заиграл «Blue Moon» [6] , которая раньше была их с Декланом песней.
6
«Голубая луна» (англ.) – популярная песня, написанная в 1930-х годах. Ее исполняли многие певцы и коллективы.
– Я и подумать никогда не могла, что он увлечется другой женщиной, – сказала она сквозь слезы. – Он всегда говорил, что я для него одна-единственная. Думала, если и разойдемся, то только из-за выпивки. Считала, он сам не знает, что ему всего дороже: я или барная стойка в «Каллахансе».
Я похлопала подругу по руке и протянула ей бумажные платочки. Сейчас было не лучшее время признаваться Малке, что ее суженый подкатывал ко мне все три вечера перед их свадьбой.
Раз уж я накануне венчания смолчала – не помогла, не предупредила, не проявила мудрости, – то и потом говорить не стоило.
Я тогда убедила себя, что дело может объясняться атмосферой праздника. Я ведь не знаю ничего об этих людях и их культуре, так? Что, если для Деклана и его приятелей нет ни капли дурного в том, чтобы зажать меня, лучшую подругу невесты, у стены так, что не вырваться, и поцеловать? Либо я рассказываю обо всем и срываю свадьбу, либо держу язык за зубами.
Может быть, стоило поступить иначе, но я сделала свой выбор и осталась ему верна.
К тому же я всегда говорила себе: раскрой я тогда правду – Брендан мог бы не родиться и Малка многое потеряла бы в жизни.
Брендан оказался чудесным сыном. К советам, конечно, не прислушивался, но кто из сегодняшней молодежи слушает старших? Он не доставлял матери никаких хлопот, пока рос в Дублине без отца. На каникулах всегда работал, чтобы ей было полегче платить за его обучение. Как-то летом Макс устроил Брендана в одно из своих туристических агентств, и парень там так хорошо себя зарекомендовал, что ему были готовы предложить постоянную работу. Но я сказала: ни в коем случае. Как я могла лишить свою подругу Малку возможности говорить: «У меня сын – инженер!»?