Боятся ли компьютеры адского пламени
Шрифт:
По трапику Данилов поднялся в кабину, где наслаждалось лихой разбойной ездой двое мутантов из банды Зонненфельда.
У одного из них были ноги хищного зверя с пятками, превратившимися в суставы, у второго прямо из груди торчали клещи; они еще и щелкали. Человек-зверь прыгнул на Данилова, но промахнулся — тот успел закатиться под сидение. Потом сбил с ног клещегрудого и выдернул из него здоровенного краба-симбионта.
В замкнутом пространстве кабины состоялся бой в лучших традициях Борибабина, трехсекундный, с легкой стимуляцией С-адренергиком, с двумя противниками. Случилось
«Вот так кончается езда без водительских прав, «— подытожил Данилов и принял перегружатель под свое управление.
Управление было недолгим, шагающий портальный кран ухватил перегружатель своими грейферами, приподнял как Геракл невезунчика Антея, открыл шлюз, ведущий в космос, и хотел было выбросить наружу.
И выбросил бы. Но, оттолкнувшись вилами, перегружатель вывернулся из его объятий. Ненадолго. Кран снова погнался за ним на своих крепких титановых ногах и ухватил, пользуясь преимуществом в росте и весе. Сейчас швырнет за борт и лети хоть миллиарды лет на край Вселенной. Но кран вдруг утихомирился, а шлюз закрылся.
«Мне, кажется, удалось завести с ним контакты. — горделиво сообщил джин. — Низкоуровневое соединение, миллионы машинных кодов. Эта железяка слишком глупа для высокоуровневого киберадаптера. Теперь прошу пожаловать в его уютную кабину».
На бедный глупый кран тут же налетела целая орда транспортных тележек, которые стали ломать ему ноги, а в дверь кабины впился паукоробот-ремонтник, пытаясь разделаться с ней при помощью плазморезки, вылезшей у него из «глотки». Похоже, все оборудование станции «Медуза» вошло в раж взаимного истребления.
Данилов метался по кабине, пока скорость осевого вращения станции не упала и вместе с ней центробежная сила. Агрессивные устройства стали разлетаться в разные стороны.
Последняя плюха со стороны разъяренных тележек и Данилов полетел вместе с краном. Они удачно столкнулись со стенкой отсека, размазав паукоробота, и на подгибающихся крановых ногах наконец добрались до осевого стержня и «главного нерва» станции.
Кибероболочка «Медузы» охотно открылась инфосканеру.
«Я — одна, — сообщила она. — И меня мутит». А еще она явно обезумела, что было неудивительно, раз здесь побывал Анпилин.
Оранжевые линии, относящиеся к системе жизнеобеспечения, были оборваны. Передняя гравитационная центрифуга, вместо того, чтобы отделять кислород от углекислого газа, просто раскачивала воздух. Все устройства и агрегаты станции получали дефективные команды. Управляющие процессы бились за контроль над процессорами. Тестирующие системы зависли.
Вылечить «Медузу» могло только полное отключение кибероболочки, чистка устройств массовой памяти и полная замена кристаллочипов оперативной памяти. Работа минимум на сутки.
Данилов не успел составить даже рабочего графика, когда «Медузу» качнуло.
«Станция сходит с орбиты, — дав насладится тревогой, сообщил джин, — ситуация если не безнадежная, то очень тяжелая».
Джин не врал, потому что не врал инерционный датчик, встроенный в череп Данилова.
Станция падала на Юпитер вслед за злополучным рейдером.
«И без тебя, балбес, вижу, что сходит. — мысленно рявкнул Данилов на джина. — Ты лучше скажи, почему? Насколько я в курсе, силовая установка и система распределения мощности не пострадали».
«Я поражен варварскими действиями мерзавцев из группировки Зонненфельда. В операционную кибероболочку станции этими отморозками был введен вирус В-23С. — с гражданским пафосом заявил джин. — Я его опознал. Они — просто вандалы, отъявленные…»
«Короче. Что сделал вирус?»
«Вирус захватил ментальные структуры кибероболочки, подчинил все объектные шины и низкоуровневые каналы, связующие ее с подсистемами, все контроллеры, управляющие процессорами и накопителями. А полчаса назад кто-то, имеющий полномочия доступа, ввел код активации; и вирус загрузил в навигационную подсистему „Медузы“ новое полетное задание — с курсом на Юпитер. После чего аккуратно дезинтегрировал каналы командного доступа в кибероболочку».
«Как насчет того, чтобы определить и устранить повреждения?»
«Определить — два часа сорок, устранить от часа-тридцати до трех часов пятнадцати минут. При условии, что сохранились копии важнейших систем на резервных носителях».
«Выходит, что повреждения невозможно устранить вплоть до падения „Медузы“ на Юпитер. Так и сказал бы сразу, лакировщик», — оскорбил особист своего джина.
Джин виновато молчал. Он даже не посмел впрыснуть в рецепторы Данилова синтетические опиаты, чтобы это не выглядело как попытка установления контроля на человеческой психикой.
«А что у нас со средствами спасения?» — устало справился Данилов, которому надоело погибать десять раз на дню.
«Сейчас глянем, я моментом… Итак, сам лайнер „Адмирал Горшков“, на котором бандиты сюда пожаловали, стоит в доке станции, совсем без топлива. Шлюпок на нем почему-то нет. Далее о средствах самой станции. Сорок двухместных аварийных капсул отсека „Йот“ заблокированы рухнувшей мачтой. Тринадцать спасательных плотов отсека „Це“ сгорели. Двадцать восемь десятиместных спасательных шлюпок палубы „Це-4“ выведены из строя. К спассредствам остальных отсеков оперативного доступа нет».
«Ну и как мне вылезти из этого дерьма? А, джин?»
«Инструктивных способов нет, в качестве чрезвычайного и неформального способа порекомендую использовать какой-нибудь исследовательский зонд отсека „Цет“. Естественно, что за подобный совет ответственности я нести не могу, ни физической, ни моральной. Я даже не обязан этот совет давать, однако учитывая характер наших взаимоотношений…»
«Да, я тебя тоже очень уважаю, дорогой Джин Хоттабыч, но поторопись с разъясниловкой, а то…»
«Коды доступа к исследовательским зондам думаю, что найду, камрад Данилов. Ввод полетного задания с автономного пульта и подготовка к старту „с нуля“ занимает примерно пять минут. И, чтоб добраться до них через лабораторию, трех минут хватит».