Боятся ли компьютеры адского пламени
Шрифт:
Данилов готов был уже просить пощады у повелителя, но ощутил в себе силы, которых не может быть у человека. Он осознал себя упаковкой для Лунатика. И принялся свивать свою колыбель.
А следом пожаловала на Юпитер и Ханна Кац, служившая упаковкой для крошки Нинет.
Машины, вторгнувшиеся в ад — Лунатик, Нинет и Фюрер — обрели новые психические тела и практически совместно стали строить мост над бездной, сшивая в глюонной решетке киберпсихическую реальность.
В этой реальности кибернетические объекты получали душу, рождались в новом психическом теле, украшались золотистым нимбом. Цифровой разум не исчезал,
Не сговариваясь, враги совместно сгенерировали сенсоматрицу для нового киберпсического пространства.
Она напоминала громадный амфитеатр. На арене боролись разные формы киберпсихической жизни. Под ареной, в глубинах ада, проигравшие должны были быть расщеплены и уничтожены.
Тонкая завеса помех еще отделяла «артистов» от мириадов «зрителей» — видимо из-за нестыковки протоколов общения. Но зрители были рядом. Мириады душ уже расселись на ярусах.
Наскоро сляпанная арена выглядела неустойчивой. Более крепкие участки, где записи уже достаточно жестко структурировались, чередовались с зыбкими, где информация еще находилась в хаотическом состоянии и пока не поддавалась упорядочиванию. По арене там и сям пробегали трещины, уводящие в неструктурированные глубины глюонной решетки. Только сорвись и пропал в энтропийной бездне.
Данилов то ли осознал, то ли просканировал киберпсихическое тело, которое он делил с Лунатиком — оно состояло из миллионов компонентов. Не тело, а огромная армия со своими линиями связи, каналами снабжениями, оборонительными линиями и штурмовыми частями.
Лунатик давал жизнь этому телу, он помнил имя каждого модуля, адрес каждого объекта, знал ту функцию, которая имеет над ним власть и тот канал, по которому он получит приказ и даст свой отзыв.
Данилов владел этим киберпсихическим телом, также как недавно своим физическим, в целом, направляя его волей, азартом и страхом.
Собственно, первое, что он почувствовал — это был страх. Данилов подумал, что если бы у него были штаны, он обязательно бы в них наложил.
Он стоял посреди арены и как будто говорил: «Ave, Caesar, moritumi te salutant.».
А потом Фюрер обрушился на него. Битва длилась может быть несколько мгновений, но ее внутреннее время было бесконечно долгим и изнурительным.
Это было, конечно же, столкновением двух огромных киберармий.
Удар врага по всему фронту, наши оборонные коды взломаны, адаптеры противника уже за линией наших фильтров, по наведенным объектным мостам в оперативную глубину устремляются вражеские штурмовые компоненты. Диверсионные модули врага совершают рейд по нашим тыловым сопроцессорам, разрушают магистрали данных. Ожесточенный бой кипит у входа в стек. Но информационные каналы у противника слишком растянуты, наши десантные киберобъекты легко терминируют их, диверсионные модули противника отфильтрованы и истреблены, наши перешли в контрнаступление…
Но это одновременно было и единоборством.
Фюрер, похожий на старого сенсея, легко движется по арене, его движение подобно танцу осы, он мудро и быстро огибает энтропийные участки. Он лишает Данилова путей отхода. И вот стригущий удар на верхнем уровне. Данилов еле спасает свою голову, но он поражен стремительностью противника.
Фюрер снова перед ним, наносит два молниеносных удара на среднем уровне и Данилов уже на спине, даже без шансов подняться снова.
Фюрер делает короткий замах для последнего удара и Данилов не может крикнуть: «Мама», потому что мамы у него никогда не было.
И тут в момент предсмертного просветления он видит точку уязвимости у Фюрера.
Вирус породил психоматрицу первого Гипера, дал ему личность, ядро самоидентификации — лимбомер.
У Фюрера лимбомер был таким же слабым, как и у породившего его вируса.
С помощью лихого борибабинского двойного переката Данилов поднимается.
Все арены суть отражения одной Арены. Все силы есть одна Сила. Но вирус этого не знает.
Данилов объединяется во всех трех энергетических сферах с противником, теперь у них сеанс совместного творчества.
Фюрер взбешен тем, что его движения связаны, он рывком пытается разрушить единство, мощь его велика, но его сила все еще в распоряжении Данилова.
Симметрия сыплется и равновесие потеряно, оба противника проваливаются в трещину.
Их швыряют и терзают вихри психоцифровых преобразований, но Данилов не отпускает Фюрера, он как будто впился в него зубами, как Цербер хватает челюстями и сжимает навеки волосатую ногу грешника. Неструктурированная энтропийная глубина всасывает их.
И там от Данилова осталась только какая-то точка, у которой не было ни памяти ни силы. Точка-Данилов едва не погасла. И только тень какой-то любви и какой-то жалости не дали ей исчезнуть. Силы вернулись к Данилову и глубина отпустила его.
А Фюрер не выплыл, исчез лимбомер, скапустилась психоматрица.
Вслед за завершением поединка через трещины арены потянулся серый туман Ада. Это были души и Данилов позднее вспоминал, что было не слишком приятно наблюдать их процессию. Но для них Лунатик и Нинет уже подготовили адаптеры — ради преобразования во временный цифровой вид, годящийся для передачи по сетевым каналам. И конвертированные в киберсубъекты обитатели Ада лихо уносились по цифровым каналам глюонной решетки.
«Кибернетическое + психическое = любовь», можно было бы написать на какой-нибудь подвернувшейся стене.
Оцифрованные души уносились туда, где их ожидала живая, но бездушная человеческая плоть.
А Лунатик отринул ненужного уже Данилова.
Лунарскому гиперу пора было зачинать с Нинет психоцифрового младенца — восьмого виртуального эксперта и тринадцатого гиперкомпьютера, которому предстояло управлять всем миром. Нет, помогать всему миру перейти к самоуправлению.
20. «Праздник в сети»; система Юпитера, Ганимед
Ух, где был я вчера, не найду днем с огнем. Сейчас, на твердой почве Ганимеда, даже не могу поверить, что все это приключилось со мной.
Для начала Афродита с Фюрером сильно перестарались. Взорвали чуть ли ни всю ледяную кору в западной полушарии Европы. Волны-цунами, ледяные метеориты, гейзеры и все циклопическое. Короче, поверхность Европы серьезно обновилась.
Но к этому моменту кое-что изменилось и на Ганимеде.
Оказывается, лишь меньшая часть из людей Зонненфельда, захвативших лайнер «Адмирал Горшков», долетела до «Медузы». Большинство ушло на шлюпках (вот куда подевались спассредства с «Горшкова») к Ганимеду — о чем, конечно же, хитрющая кошара Кац не поведала мне.