Бойцы с окраины Галактики

Злотников Роман Валерьевич

Позволив эскулапам заткнуть себя на полчаса в медкамеру и выслушав нудные причитания главврача, он укрылся в своей каюте и стал готовиться к худшему. Ближе к вечеру ввалился главный инженер и доложил, что полетел сердечник главного реактора второго автономного блока, да и первый блок тоже дышит на ладан, а перед самым ужином перед светлыми очами адмирала возник шеф-повар с докладом о том, что консервированный соус «пронколо» из только что поступившей партии продуктов попорчен грибком. Но поставщик был старым приятелем адмирала, с которым он к тому же имел кое-какие личные дела, поэтому, уточнив, что все остальное из этой партии вроде бы годно к употреблению, Эктонер наорал на повара и приказал оставить его в покое и больше не тревожить всякими дурацкими докладами. Наконец когда

по ангарам, кубрикам и коридорам крепости громкоговорители разнесли сигнал отбоя и адмирал, переодевшись в пижаму, сидел в своей каюте и читал с экрана последний выпуск журнала «Бега и скачки», в дверь громко постучали. У Эктонера засосало под ложечкой. Вот оно… По окончании рабочего дня он принципиально отключал терминал связи у себя в каюте, обставленной тяжелой, антикварной мебелью, отчего адмирал имел возможность иногда потешить себя иллюзией, представив, что он не болтается в нескольких тысячах миль над столицей, а приятно устроился в одном из кабинетов своего обширного столичного дома. А на робкую попытку своего первого старшего помощника напомнить ему, что это противоречит инструкции, адмирал заявил, что не может даже предположить ситуацию, при которой распоряжения не могли бы подождать пять минут, пока он не оденется и не прибудет на командный уровень. Он поднялся и, на ватных ногах прошлепав к двери, отворил ее. На пороге стоял вестовой.

— Что? — сипло спросил Эктонер.

Вестовой испуганно сглотнул и, выпучив глаза, проорал:

— Лэр, кодограмма из императорского дворца. Кодировщик просил сообщить вам, что она зашифрована адмиральским кодом, лэр.

Адмирал побледнел и привалился к притолоке. Вестового качнуло к нему, но он не решился дотронуться до дородного адмиральского тела рукой, а потому только подпер его плечом. Спустя некоторое время адмирал осознал, что в его дебелую грудь уперлось что-то твердое, и, опустив голову, посмотрел в глаза вестового. Столь близкое присутствие низшего чина рядом со своей особой мгновенно привело адмирала Эктонера в сильную ярость, и он, грубо оттолкнув вестового, заорал:

— Вон!.. Чернь!.. Помет горноматки!.. Вон!

Когда дробный грохот каблуков оборвался у гравилифта, адмирал утер рукой выступивший пот и отдышался. Что ж, чему быть — того не миновать.

Адмирал Эктонер был уже в том возрасте, когда самооценка становится достаточно близка к реальности, за исключением, конечно, клинических случаев, как у этой старой рухляди лорда Эстанзая, так что он трезво оценивал свою пригодность к роли начальника крепости. Он был слишком ленив, трусоват, и если бы не вспышки ярости, в той или иной мере присущие любому лорду, слава о его, скажем так, не слишком большой решимости была бы намного более громкой, чем теперь. Слава богу, что в тех местах, где он служил, и не требовалось особой храбрости. Скорее, служебное рвение, послушание и услужливость. Хотя именно так и создаются безупречные послужные списки. Но с прибытием этих танакийцев все пошло кувырком.

Когда адмирал появился на командном уровне, там чувствовалось необычное оживление. Эктонер окинул взглядом обширное помещение командного бункера и нахмурился. Кроме дежурной смены бункера здесь толкалась по крайней мере половина дежурных по палубам и изрядная часть дежурных огневых расчетов. Впрочем, отсутствие состава дежурной смены на положенном месте уже давно не считалось на Тенсоре серьезным проступком. Во всяком случае, при Эктонере. Но сейчас адмирал был несколько раздражен этим обстоятельством. Адмирал двинулся по верхней галерее к рубке кодировщика. Тот уже заметил адмирала Эктонера и буквально пританцовывал у своей бронедвери, стараясь ничем не выдать своего нетерпения, которое, однако, так и перло наружу. Адмирал еще больше нахмурился. О темная бездна, ну почему именно сейчас, когда ему так нужно спокойствие, все так и стараются вывести его из себя!

Тяжелая дверь копировочного отсека плотно перекрыла люк и тут же подернулась серой пеленой изолирующей мембраны. Адмирал достал носитель с личным адмиральским кодом и, кивнув кодировщику, вставил его в считыватель. Кодограммы, зашифрованные адмиральским кодом, выдавались только в виде распечаток.

Адмирал почувствовал, что от волнения его прошиб пот, но взял себя в руки и протянул дрожащие пальцы к ленте пластика. Прочитав текст, адмирал зло выругался сквозь зубы и вопреки всем инструкциям швырнул полоску на стол и, хлопнув по деактиватору мембраны, выскочил из рубки. Кодировщик немного подождал, а потом осторожно взял полоску пластика двумя пальцами и осторожно отбросил ее в приемник уничтожителя, бросив быстрый взгляд на ее содержание. Когда до него дошел смысл увиденной фразы, у него перехватило дыхание. Он успел прочитать всего шесть слов, но КАКИХ. Эти слова были:

«… завтра император намерен посетить крепость Тенсор…»

И вот на протяжении уже двенадцати часов личный состав гарнизона тер, мыл, драил и распихивал по углам всякий хлам, которого оказалось такое количество, что Эктонера просто оторопь брала. А до того момента, когда нога императора ступит на палубу адмиральского причала, оставалось все меньше и меньше времени.

Отведя душу хорошим пинком и слегка остыв, адмирал поднялся к себе в каюту и, выудив из шкафчика початую бутылку Танакийского рома, сделал большой глоток. Будь что будет, но без этого небольшого допинга все обернется еще хуже. С сожалением посмотрев на бутылку, Эктонер удержал себя от второго глотка и поставил бутылку на место. В этот момент со стороны дверного монитора раздался сигнал. Адмирал обернулся и скривился. Еще и этот! Монитор показывал сухощавую фигуру адмирала Эсмиера. Эктонер раздраженно дернул щекой и нехотя надавил на клавишу. Дверь отошла в сторону. Эсмиер на мгновение задержался на пороге, бросив на Эктонера проницательный взгляд, а потом шагнул вперед, огляделся по сторонам и тонко улыбнулся:

— Ты всегда умел хорошо устраиваться, Эктонер.

Начальник крепости раздраженно искривил губы, но сдержался и ответил довольно спокойно:

— У каждого свои достоинства, Эсмиер. — У меня сейчас совершенно нет времени рассуждать на отвлеченные темы, так что чем я могу тебе помочь?

Эсмиер кивнул:

— Да, конечно. Я понимаю. — Он раскрыл тонкую папку, которую держал в руках и достал из нее тонкую, пластиковую полоску кодограммы. — Вот ознакомься. Я связывался со школой, когда пришла эта кодограмма, и мне показалось, что будет лучше, если я занесу ее тебе лично.

Эктонер едва заметно поморщился. Эта полоска лишний раз напомнила ему, что на борту крепости находится еще один человек, имеющий доступ в бункер кодировщика, что выглядело несколько нелепо, поскольку этот человек сейчас стоял перед ним.

Ознакомившись с кодограммой, он раздраженно смял ее в кулаке.

— Ну и как ты себе все это представляешь? Куда смотрит руководство департамента стратегических исследований? Разместить арестованного, во-первых, отдельно от других, во-вторых, не привлекая внимания, а в-третьих, еще и максимально изолировав его от гарнизона крепости? И все это в тот момент, когда в крепость пребывает сам император! — И он скрипнул зубами, еле сдержав резкое слово. Допускать подобные выражения в отношении старого лиса было равнозначно совать голову в петлю.

Эсмиер молча пожал плечами. Эктонер некоторое время напряженно размышлял, потом поднял глаза на собеседника:

— Но почему сейчас? Именно когда прибывает император?

Эсмиер скептически поджал губы.

— Это знают только святые стихии. Возможно, разгадка кроется в требовании не привлекать внимание. В той суматохе, что постоянно крутится вокруг императора, можно спрятать десяток арестантов, а это, вероятно, достаточно высокопоставленное лицо. Впрочем, кто может угадать, что задумал старый лис?

Эктонер сумрачно кивнул, потом его лицо осветилось от внезапно вспыхнувшей мысли:

— Послушай, а может…

Адмирал Эсмиер насмешливо сморщился:

— Ты думаешь, что император не захочет еще раз посетить доблестных победителей чемпионата флота? Ведь есть какая-то причина тому, что мы до сих пор торчим на орбите столицы, хотя могли бы уже две недели назад спокойно отбыть домой.

— О темная бездна, пожалуй, ты прав. — Губы Эктонера сложились в скорбную складку.

Они помолчали, потом вдруг Эсмиер предложил: