Бойцы
Шрифт:
– Эх, Андрей Николаевич, Андрей Николаевич, – грустно сказал Нечаев. – На кого вы меня покинули?! Впрочем, пожалуй, к лучшему, что вы не видите творящихся в стране безобразий! – Иван тяжело вздохнул. Кадровый офицер, он ушел из армии в тысяча девятьсот девяносто третьем году, в знак протеста против расстрела «Белого дома». Правда, безработным Нечаев не остался и сейчас трудился в солидной охранно-детективной фирме. Платили там весьма неплохо, но на душе у Ивана все равно было муторно, а от телевизионных новостей просто тошнило. Чеченская война! Посылают в бой необученных пацанов, не знающих, с какого конца автомат стреляет. Спецназ, предназначенный для диверсионных действий в тылу противника или уличных боев, бросают в лобовую атаку на станицу
В свое время Нечаев служил в Афганистане. Там за десять лет наши потеряли гораздо меньше человек, чем в Чечне за два года, хотя афганские моджахеды были не чета чеченским воякам...
В небе сгущались тяжелые тучи, на землю упали первые капли дождя. Нечаев взглянул на часы – половина шестого, пора домой. Он пружинисто поднялся, шепнул, обращаясь к могиле: «Я скоро приду снова, Андрей Николаевич», – и направился к выходу с кладбища...
Убийца хорошо знал свое ремесло и, хоть дело предстояло довольно сложное, не сомневался в успехе. «Нам не нужна лишняя шумиха. Все должно выглядеть как несчастный случай или самоубийство. Здесь тебе решать», – сказал шеф.
Убийца раздумывал недолго. Несчастный случай подстроить проще, но дружки жертвы тоже не лыком шиты. Могут почуять неладное, а он обязан действовать наверняка, благо что клиент [17] живет один. Убийца осторожно поковырялся отмычкой в замке, досадливо поморщился. Не поскупился, гад! Хитроумное устройство! Ну ничего, не с такими справлялись! Через несколько минут дверь бесшумно отворилась. Убийца довольно улыбнулся. Сигнализации можно не опасаться. Он точно знал, что здесь ее нет. Прокравшись на цыпочках через темную прихожую, он очутился в спальне. С кровати доносилось мерное похрапывание. Убийца извлек из-за пазухи веревку с заранее заготовленной петлей, накинул на шею спящего человека и резко рванул. Хрустнули шейные позвонки, тело неестественно выгнулось и обмякло. Теперь оставались сущие пустяки. Он подтащил труп к намертво вделанной в потолок люстре. На всякий случай проверил ее надежность. Укреплена добротно, выдержит. Потом, подняв тело на нужную высоту, привязал к основанию люстры конец веревки. Подставил под ноги убитого стул. Мысленно чертыхнулся. Не рассчитал, твою мать! Одного сантиметра не хватает. Ладно, ерунда, сойдет! Убийца поднял правую ногу на уровень ступней повешенного и с силой толкнул стул. Все о'кей, можно уходить! Человек сам повесился на люстре. Ха-ха-ха!
17
В данном контексте – жертва.
– Нет! Не могу поверить! Это совершенно невозможно! – Глава охранной фирмы Евгений Петрович Зарубин нервно курил одну сигарету за другой. Глаза у него ввалились, кожа приобрела землистый оттенок, пальцы дрожали.
– Почему невозможно? – поинтересовался Нечаев, сидевший в кресле напротив. – Сейчас многие кончают с собой!
– Костя Митин был настоящим христианином. – Голос шефа осекся.
– Тогда понятно [18] , – кивнул Иван.
18
Для христианина самоубийство – тягчайший, непростительный грех. В крайнем случае, если уж совсем невмоготу, он может пойти на уловку, как, например, М.Ю. Лермонтов, который специально спровоцировал дуэль с Мартыновым, и, хотя, будучи прекрасным стрелком, мог уложить противника с одного выстрела, спокойно ждал, пока его прикончат. Правда, Бога не обманешь.
– Правда?
– Конечно, я сам верующий.
Зарубин испытующе поглядел на Нечаева.
– Помимо прочего, Костина смерть кое-кому очень выгодна, – продолжил он после небольшой паузы. – Митин случайно разузнал некоторые вещи...
– Какие именно?
– Точно не знаю. Костя сказал лишь, что, разыскивая пропавшего сына Смирнова, наткнулся на такую грязь...
– Он называл конкретные факты, имена?..
– Нет, не успел.
– А что говорит милиция?
– Самоубийство! Бесспорный, мол, факт!
– Гм, ленятся по-настоящему работать, паразиты, – криво усмехнулся Нечаев.
– Может, ленятся, а может... не хотят. Слушай, у тебя вроде старый приятель там служит, попробуй побеседовать с ним...
– Попробую, – немного подумав, ответил Иван. – Правда, мы давно не виделись, не знаю, какой он теперь...
– Попытка не пытка, – голос Зарубина принял умоляющее выражение. – Ну пожалуйста!
– Хорошо, сегодня зайду...
В кабинете начальника следственной части Н-ского ОВД майора юстиции Валерия Николаевича Кознова кипела работа: полная, завитая мелким барашком дама отстукивала на машинке какие-то архисрочные документы, внимательно изучал уголовное дело адвокат, его подзащитный курил, выпуская кольца дыма и меланхолично глядя в окно, а сам Валерий Николаевич, не стесняясь в выражениях, распекал проштрафившегося подчиненного.
– Идиот! – рычал багровый от бешенства Кознов. – Лентяй! Дармоед!..
Подчиненный преданно взирал на начальника, думая про себя: «Чтоб ты подавился, сволочь!» Неожиданно дверь отворилась.
– Я занят! – рявкнул Валерий Николаевич. – Вы разве не слышали?! – И вдруг осекся, узнав Нечаева. – Иван? Ты? Какими судьбами?!
– Нам нужно поговорить, конфиденциально...
Кознов в раздумье поморщил лоб.
– Ладно, свободен, – махнул он рукой подчиненному и учтиво обратился к адвокату: – Вам долго еще, Вадим Юрьевич?! – Тот неопределенно пожал плечами.
– Давай побеседуем на улице? – предложил Нечаев. – Душно здесь, да и людям мешать не будем.
Возле здания милиции, окруженная чахлыми топольками, стояла деревянная беседка, сооруженная с претензией на декоративность. Внутри чесали языками два сопливых юнца-альтернативника. При виде майора, славившегося крутым характером, они мгновенно испарились.
– Зачем ты так бедолагу лейтенанта охаивал, да еще при посторонних людях? – спросил Иван, присаживаясь на лавочку и закуривая сигарету.
– Заколебали меня эти болваны, – скривился Кознов. – Ни черта не умеют и не хотят уметь! Век бы их не видеть! Все нервы истрепали, охламоны!
– Хрен с ними, – прервал излияния майора Иван. – Я по другому поводу!
– Нет проблем! Для старого друга все что угодно! – лучезарно улыбнулся Валерий.
– Ты в курсе дела об убийстве Митина?
– Убийстве? – еще шире улыбнулся Кознов, однако Иван заметил нехороший огонек, мелькнувший в глазах майора. – Не было никакого убийства, он покончил с собой!
– Ты уверен?
– Конечно, я сам присутствовал при осмотре места происшествия. Митин повесился на люстре, следы борьбы в комнате, а также какие-либо травмы на теле полностью отсутствуют.
– Где труп?
– Зачем тебе?
– Ты не ответил на вопрос.
– В морге, разумеется.
– Дозволь взглянуть.
– Я тебя не понимаю, Иван, – в голосе Кознова зазвучало плохо скрытое раздражение. – Или ты некрофил?
– Митин работал в нашей фирме... Я полагаю, его убили!