Шрифт:
роман
Бой-френд со скидкой
Луна взобралась на крутой небосклон и встала… Ольга задумалась: "Что ей делать дальше? А что могло произойти ночью, если всё равно всё уже давно позади, а впереди уже нет тех давно воспламеняющихся ночей, в которых она спала безмятежным сном любящей женщины".
Она спала… А что ей было делать, если тебе ещё только что стукнуло, а женщине всегда может только стукнуть и не исполнится, каких-то сорок пять лет. Да?!… Возраст самый подходящий для того, чтобы вспоминать прекрасные дни давно ушедшей молодости и задуматься о происходящем.
Но вот весна наступила, а жизнь не меняется. Что произошло? Она сидела на кухне и мешала ложечкой кофе, в котором оседал сахар. Круглые бока сушек поблескивали на солнечных лучах, пробивавшихся сквозь штору. На улице капала первая капель. Первая, весенняя. Кап…кап.. кап… Она встала и подошла к шкафу, висевшему на стене, открыла его и молча, не оглядываясь ни на кого достала хлеб. Потом задумалась, а что она будет есть с ним. Со вчерашнего дня в холодильнике, кроме пачки кефира и кое-чего, что можно было и нельзя есть ей и ему, ничего не было. Она опять посмотрела на хлеб и… Что это происходило с нею? Весна?… Она сама не знала. Уже много лет, как ей казалось сейчас, она ждала чего-то. Вот-вот произойдёт то, что она хотела в своей жизни – счастье. Но оно как-то проходило мимо неё и не заходило к ней в дом. Что это был за дом, в котором она сидела по утрам и пила как всегда заварившийся строго по рецепту кофе, и как всегда на столе лежали её любимые сушки.
… Он прошёл по лестнице вверх и оглянулся. Что произошло, она не поняла. Просто оглянулся и посмотрел как-то поверх её и пошёл дальше. Что могло быть? Просто ничего. Потом она увидела его и он шёл к своей машине, а вокруг гудела улица весенними шорохами колёс и шарканьем ног множества прохожих. Воробьи летали над пустыми деревьями, на которых обязательно, когда потеплеет, появятся листочки, красивые и большие, кленовые. Они будут шелестеть под дождём, и звать её в унылую комнату со звуками Шопена. Так было всегда в её жизни.
На другое утро она опять увидела его и посмотрела прямо в глаза. Он отвернулся и пошёл к машине, сел и уехал. А что, он должен был подойти к ней и что-то сказать? Нет, конечно. Так продолжалось ещё немного времени.
Весна… Она разметала снег, рыхлый и подтаявший. Ручейки сбегали в колодце и прятались, словно они стыдились того, что она одна. Так и не нашла своего маленького счастья.
«Ну, и пусть, бегут от меня…» – с горечью подумала она и помолчала, ещё больше давая себе взбудоражиться и опять молчать, как всегда, когда она думала о своей жизни.
Солнечный свет мелькнул за поворотом зеркальца машины и она остановилась около неё.
– Прошу, можно вас, – позвал приятный его голос и она, вздрогнув, обернулась и улыбка показалась на её лице.
– Да. Вы мне?
– Я давно вижу вас и как-то боялся подойти. Вы такая, … – он задумался, какая она.
– Какая?
– Просто мне показалось, что вам чего-то не хватает. Можно вас подвезти?
– Меня?… Зачем?… Можно, – вдруг неожиданно для себя она согласилась и села рядом.
Машина тихонько поехала, дома уносились далеко назад и скрывались один за одним. Рядом с ними ехали такие же машины и он, иногда поглядывая на неё в зеркальце, молчал.
– Вам не скучно?
– Не знаю… – пожала плечами она.
– Вы не желаете где-нибудь поужинать?
– Можно. Я тоже хочу есть.
– Ну, тогда, я знаю маленькое кафе и мы с вами там остановимся.
Часть первая
– Ты опять начала. Всё с начала? – Игорь спросил и замолчал.
Он уже давно знал, что будет дальше, если не прекратить весь этот балаган, который она начинала вот уже много лет. И так продолжалось почти каждое утро, когда он собирался на работу, а она сидела за своим туалетным столиком и смотрела на своё лицо. Лицо?… Да, оно у неё было всё также прекрасно, как и много лет назад, когда он позвал её в кафе, где она сидела с мужчиной и пила вино. А что же сейчас ей мешало? Он сел удобнее и пододвинул тарелку с салатом. Каждое утро он ел салат. Желудок не принимал больше другой, жирной пищи и ему приходилось решать свои проблемы таким образом. Салат, чай или кефир с кусочком белого хлеба. На часах уже давно было половина восьмого. Ещё немного и ему пришлось бы почти бежать и ехать с огромной скоростью по Москве, ожидая частые утренние пробки.
– А что такое? Игорь…– она укоризненно посмотрела на него, – Что могло произойти, если ты уже почти две недели не можешь сделать того, о чём я прошу. Ты зашёл в агентство и заказал путёвки на Кипр?
– Нет. Я этого не буду делать, – категорическим голосом он ответил жене и уже собрался встать, как она, медленно подойдя к нему, обняла за шею и притянула к себе.
– Так?… Нет… А почему, – она капризно надула губки и ласково посмотрела ему в глаза, – мы же давно нигде не были вместе? И, кажется, это было твоё предложение? Не так ли, милый? А что же на этот раз тебя остановило? Отчёт?… Или…
Ольга не стала договаривать, что могло его остановить на этот раз. Она уже привыкла к его бешенному характеру работы. Вечно: отчёты, брифинги, какие-то встречи, о которых ей, он, конечно, не говорил, но она догадывалась.
– Я так скоро стану старой и не красивой. А ты хочешь жить с не красивой?
– Что ты милая, конечно, нет. Но Оленька, на этот раз мы опять собираемся на встречу, и там будет много деловых людей, от которых зависит весь будущий год. А ты, как я думаю, совсем не хочешь остаться без денег на твою красивую жизнь. Я ведь не ошибаюсь? Куда ты сегодня собираешься так рано?
– В салон, куда ещё. Надо же выглядеть прекрасно, когда тебе уже почти под сорок с… Ну, хорошо, я отдохну в салоне, а потом,… ну, придумаю что-нибудь. Иди…
Дверь захлопнулась, и она осталась одна. Солнце светило в окно. Птицы на карнизе распевали песни, а на улице во всю таяло. Весна! Почти так же, как много лет назад, когда она шла по улице и остановилась машина, но… она села в другую, такую же красивую машину и поехала навстречу своей судьбе. Кто же знал, что так прекрасно они проживут почти десять лет. Он работал, она сидела дома и порой не знала, чем занять всё её свободное время. Каждое утро начиналось одинаково. Он просматривал газеты и пил свой кефир с кусочком белого хлеба, уходил, целуя её в губы на пороге квартиры на шестом этаже и возвращался почти к ночи, усталый. Она привыкла к вечно его брифингам, поездкам в командировки, деловым встречам.