Бойся собственной тени!
Шрифт:
— В ванную идешь? – чистенькая, розовенькая, благоухавшая лосьоном Светка нырнула под одеяло. – Я там свет оставила.
Темнота еще не означает сон. Мы лежали в своих кроватях и болтали, не умолкая, перескакивая с одной темы на другую. Так мы трепались до тех пор, пока я не почувствовала, что теряю ход мысли и потихонечку погружаюсь в мир сновидений.
Сон был интересным, солнечным и жарким. Тело переполнял избыток сил, каждое движение было стремительным, шаг – упругим. Казалось, стоит только оттолкнуться ногой от раскаленной пыльной земли, и я взмою стрелой вверх, взлечу к облакам, как птица. А рядом был кто–то очень близкий, очень дорогой, часть меня, вторая половинка моей души… Мы были вместе, мы шли на последний, самый важный в жизни бой, и мы верили в свою победу.
Я проснулась среди ночи и долго, не раскрывая глаз, «пережевывала» необычное сновидение. Наверное, во сне мне привиделось, будто я стала Зеной и вместе с Габриель иду совершать очередной подвиг.
Благодушное настроение оборвал толчок. Мое тело напряглось, сжалось в комок, сладкая дремота исчезла, глаза открылись сами собой. Светка не задергивала шторы, и в комнате было довольно светло. Темный силуэт книжных полок, затейливый, воспринимавшейся в полутьме иначе, чем днем, узор ковра, белый «айсберг» Светкиной кровати… Ничего тревожного, ничего необычного. А душа ныла от предчувствия чего–то очень нехорошего. Именно в эти секунды должно было случиться непоправимое, и не было никаких шансов справиться с этой напастью.
Я лежала, прислушиваясь, присматриваясь и пыталась понять, в чем причина моей тревоги. Ничего не происходило. Звезда заглядывала в открытую форточку, подмигивая, как заговорщица… Черная тень за стеклом… Сердце застучало громко, в сумасшедшем ритме. «Вот оно, начинается…» — промелькнуло в голове, а потом я потеряла способность думать – только наблюдала, отдаваясь запредельному, леденящему кровь ужасу.
За окном металась, беззвучно билась о стекло черная ночная птица. Неряшливый комок с растопыренными перьями, один взгляд на который вызывал омерзение… и ужас. Я хотела вскочить, захлопнуть форточку перед носом зловещего гостя, но не успела – еще раз ударившись о стекло, птица отлетела на пару метров, а потом стремительно проскользнула в комнату. Она пролетела вдоль стены и скрылась в тени книжных полок. Только когда птица скрылась из виду, я осознала, что видела нечто, свершено необычное. Мерзкая тварь не летела, а скользила по стене и была плоской, как тень. Она не имела объема – безобразная, растопырившая крылья птица, казалась вырезанной из черной бумаги. И полет ее был совершенно бесшумным, не было ни хлопанья крыльев, ни стука, когда она билась грудью по стеклу. Казалось, это была только тень птицы.
В любом случае, присутствие таинственной птицы в комнате было недопустимо. Ее следовало как можно скорее изгнать из нашего дома. Я поднялась с диванчика, нащупала на стене выключатель.
— Что случилось? – Светка щурила глаза и никак не могла проснуться. – Нельзя же так людей пугать!
— В форточку залетела птица. Она сейчас где–то там, над книжными полками.
— Только этого не хватало! – Светка зевнула, потянулась, нетвердым шагом пересекла комнату и, вскарабкавшись на стул, заглянула в темный угол между книжными полками и потолком. – Здесь никого нет.
— Быть такого не может!
Мы обыскали всю комнату, но так и не обнаружили следов зловещей птицы.
— Тебе все это приснилось, — Светлана залезла на кровать и, пресекая возможные разговоры, накрыла голову подушкой. – Спокойной ночи, точнее – с добрым утром.
— Но Света…
— Отстань.
Я залезла под одеяло. Светкино объяснение было самым простым и логичным, случившееся действительно смахивало на сон, но я то знала – в тот момент, когда птица влетела в комнату, сна у меня не было ни в одном глазу. Черная птица появилась неслучайно – она стала вестником грядущих неприятностей. Похоже, спокойные каникулы нам действительно не грозили, и где–то в иных мирах затевалось что–то скверное.
***
Светкины наманикюренные пальчики порхали по кнопкам телефона. В трубке послышались длинные гудки.
— Может, сами справимся?
— Ты же сама говорила, что это сундук, — Светка прикрыла трубку ладошкой. – Без мужской помощи нам не обойтись.
Наконец, трубку взяли. Сестренка начала болтать с неким Петькой и так увлеклась разговором, что, похоже, совершенно утратила чувство времени. Я то и дело посматривала на часы – хрустальную пирамидку с крошечным циферблатом. Вообще, в Светкиной комнате было очень много хрустальных безделушек – всевозможные хрустальные шарики стояли и висели повсюду, но особенно мне нравился большой совершенно прозрачный глобус. Светка объясняла, что использует хрустальные шары в магических целях, но мне кажется, ей просто нравились эти застывшие сверкающие капли.
— Свет… Мы опоздаем.
— Ладненько, до скорого, — она наконец–то оторвалась от телефона. – Это недалеко, мы успеем.
Сестренка надела сапоги на высоченном каблуке, коротенький плащик, с сосредоточенным видом подкрасила губы. Рядом с этой совершенно взрослой девушкой я чувствовала себя малолеткой. Мы вышли на лестницу. Вчерашняя история с лифтом вызывала неприятные чувства. Конечно, это было очень глупо и мне не следовало потакать нелепым страхам, но заходить в тесную кабину катастрофически не хотелось. Под предлогом того, что мы опаздывали, я предложила спуститься вниз пешком.
— Как хочешь.
Стук каблуков сливался с грохотом двухколесной тележки, на которой планировалось привезти мое наследство. Этот шум заглушал все остальные звуки, но мне упорно продолжало казаться, что следом за нами спускается кто–то еще. Невидимый преследователь не отставал от меня ни на шаг, он всегда был рядом и терпеливо ждал своего часа. Я постаралась выбросить из головы эти глупые тревоги, ведь известно, что привидений и прочие ужасы видит только тот, кто верит в эту чушь. Для остальных потусторонний мир был не опасен.
Петька Толкачев поджидал нас на углу улицы. Это был тощий, длинный, как жердь, парень, под два метра ростом. У него были взъерошенные, упорно не желавшие покоряться расческе волосы и кроссовки сорок пятого размера. А вообще–то Петька казался вполне симпатичным.
— Привет! – Светка помахала рукой, передала тележку парню. – Яна, это – Петя, Петя, это – Яна.
Родной Светкин городок потрясал своей аккуратностью. Он здорово смахивал на огромный, с любовью сделанный макет, в котором не было места мусору, а фасады домов сияли яркими, радовавшими глаз красками.
Петр Антонович стоял возле старинного трехэтажного особняка с очень высокими окнами и лепными завитушками на фасаде. Увидев нашу компанию, он улыбнулся, натянуто и сдержанно. «Хорошо еще – мы не опоздали» — подумала я, входя в подъезд.
Изнутри особняк выглядел намного хуже, чем при взгляде с улицы. Выкрашенные дешевой краской двери и протекшие потолки контрастировали с широченной, огороженной затейливыми перилами лестницей, высокие полукруглые окна соседствовали с обшарпанными подоконниками. Здание просто молило о ремонте, но, похоже, напрасно – никто не хотел возиться со старым запущенным домом.