Божественная бездна 4
Шрифт:
Башни огня не помогали, бесполезно лупя по личинкам. А тотемы смерти – высасывающие энергию, оказались совсем не так эффективны, как я рассчитывал. Единственные оставшиеся в строю воины – духи огня, которых я раз за разом вызывал после чересчур метких попаданий врага. Боль от их падений и поражений отзывалась во всем теле, но я не собирался сдаваться.
Отключив все башни, я возвел еще несколько стен, чтобы перемещаться между ними, и затем, всю накопленную энергию, вместе с поступающей от трех оставшихся башен смерти, сконцентрировал на возведении одной ловушки. Мина направленного взрыва, или одноразовая
Стоило врагам приблизиться вплотную и огненный шар накрыл копьями всех в конусе девяносто градусов, мгновенно уничтожив две трети врагов. Вот только взрыв имел неожиданные последствия. Мой форпост, возведенный из кучи камней и песка, раскидало во все стороны, и я лишился с таким трудом возведенных укреплений, попав на открытое пространство.
Не обладая столь продвинутой ловкостью я и не надеялся увернуться от липких снарядов. Сменив форму и заливая раненную, но еще более злую личинку, как из огнемета, я старался попасть струей в ее морду, и первым заблокировать удар противника. Мне это даже удалось, лавовое пятно обожгло и сковало жвала личинки, но у меня на это ушли все запасы маны из рюкзака.
Вытащив с сокровищницы первое попавшееся копье, я влил в него кровь подземелья, и засадил со всей дури в брюшко оказавшейся поблизости твари. Пара секунд, пока камень не достиг критической точки, и взрыв мгновенно увеличил брюшко врага в несколько раз. Белесая жидкость вырвалась фонтаном из-под шкуры, заливая все вокруг неостановимым потоком быстро твердеющей жижи.
Попавшие под струю насекомые падали, будто застряв в янтаре, но даже гибель ведущих тварей не сильно уменьшила потоки врагов, а лишившись укреплений я вновь оказался в паршивом положении. Лавовый голем сумел освободиться, перекрыв выход из крепости ползучим тварям, но летающим хищникам было на него совершенно наплевать, а огненные духи совершенно не справлялись с кучей врагов.
– Да какого черта! – выругался я, отмахиваясь от врагов вызванным двуручным мечом – словно гигантской мухобойкой. – Откуда вы продолжаете переть?!
– Если у них там гнездо, просто так внутрь не пробиться. – заметила Химари, стараясь не сбивать дыхание. Она тоже держалась, стараясь лавировать между противниками, и никогда не показывая им спину, но наше положение по очевидным причинам становилось все более паршивым, с каждой минутой.
– Нужно отступать, им конца-края не видно! – выкрикнула японка, у которой закончились стрелы.
– Нельзя. – коротко бросил я, обрушивая лезвие на очередную подвернувшуюся тварь, а затем указал на голема окруженного врагами кончиком лезвия. – Отступим – догонят и сожрут.
– Так оставь его тут, потом еще раз вызовешь! – выругалась Химари, с трудом отбивающаяся от трех наседающих на нее жуков. Зачарованный меч с трудом пробивал крепкие хитиновые панцири, оставляя за собой длинный темный шлейф. Не знаю, видела ли это сама девушка, но мне со стороны было ясно – тени и энергия от убитых впитывались в ее татуировки, тонкими линиями тянувшись со всех сторон.
Ее черная пантера без страха бросалась на встречу врагам, проходя сквозь тела, и оставляя глубокие раны. Больше того, чем дольше Химари сражалась, чем больше вокруг становилось трупов,
Удары японки становились более хлесткими, быстрыми и смертоносными. Она все чаще использовала не привычный короткий меч, а собственные когти, неестественно выросшие на пальцах. Тень поглощала ее, капля за каплей, и не оставалось сомнения, что продолжи мы все так же – она не сможет остаться собой.
Взревев я поглотил огненных либлинов и переключившись в атакующую форму приблизился к напарнице, заставляя ее тени отступить, огрызнувшись девушка бросилась вперед, круша врагов, которые из грозной силы за несколько минут превратились в добычу, ручейком, выбирающимся из побежденной крепости.
С последним жуком, погибшим, не вышедшим даже за ворота, Химари чуть выдохнула, и ее звериные черты сгладились, возвращая девушке прежнюю дерзкую привлекательность. Тени отступили, волосы вновь стали прежней длины, а когти и клыки исчезли, не оставив следа. Разве что черный лак поблескивал на неестественно длинных ногтях.
– Какого ты творишь? Зачем помешал мне своим светом? Что? – фыркнула недовольно японка, отворачиваясь. – Что ты на меня так смотришь, будто призрака увидел.
– Если так продолжишь звереть – им и станешь. Сейчас это было полезно, но ты же понимаешь, что перла напролом, не думая о прикрытии флангов? Найдись у противника хоть один стрелок – ты бы уже лежала со стрелой в груди. – заметил я, сбрасывая огненную форму. – Постарайся держать себя в руках.
– А то что? – вызывающе спросила Химари, хотя по ее глазам я понял, что ее и саму испугало резкое преображение. – Боишься, что твоя ручная гейша начнет кусаться или не вовремя исполосует спину?
– Нет, боюсь, что от тебя ничего не останется. – прямо сказал я, наблюдая за выходом из ворот, откуда впервые с начала схватки ничего не ползло, не летело и не пробиралось. Только лавовый голем стоял посреди ворот, срывая с себя обгоревшую паутину. – Кажется закончили. Надо проверить.
Огненные либлины быстро взмыли в небеса, освещая корни вечного древа на несколько метров во все стороны. Очень удачно – ведь забившихся под тела сородичей тварей было крайне просто пропустить. Стоило мне заметить шевеление – и каменные с костяными либлинами бросались к цели.
Медленно, осторожно, мы продвигались вперед, зачищая пространство от едва живых жуков. После гибели личинок, я ожидал что на их месте встанет гигант в несколько раз больше, тем более приятно, что самые серьезные опасения не оправдались. Но из-за такого планомерного движения удалось во всех подробностях рассмотреть происходившее в крепости до нашего появления.
В первое мгновение мне казалось, что она была покинута, и недогончая привела нас сюда по ошибке, но после того как Химари, выругавшись, отшатнулась от пологой стены я заметил торчащую из слоя слизи погрызенную руку. В голове словно рубильник щелкнул, теперь я отчетливо видел втоптанные в грязь, разодранные, разорванные на отдельные конечности тела. Крепость старались удержать до самого последнего момента, сопротивлялись до последнего вздоха, и все равно – не смогли выдержать натиска.