Божественная MOBA
Шрифт:
– Бой!
Первое, самое базовое умение сработало, как и положено. Когти прошлись крест-накрест, пробивая тело человека насквозь. Красноты в рамке не осталось, а аура исчезла, оповещая о первом убитом из вражеской команды. И тут же, дублируя мои мысли, в небе разорвалась ракета, озаряя поле брани радужным салютом. А над землей пронесся громогласный голос.
УБИЙСТВО!!!
– Испугались слабую девочку?! Ничтожества!!!
Из леса выскочила... маленькая девочка. Не в смысле, что девочка была маленького возраста. Просто низкая. Хотя фигура была ничуть не хуже эльфийской. Но простые холщовые штаны-шаровары
У меня осталось всего половина шкалы жизни, когда Гримли использовала контроль. А это значит, что моя роль исполнена. Можно было прятаться. Но прежде я еще раз посмотрел на подруг, пусть и с серьезными лицами, но получающих искреннее удовольствие от происходящего.
– Оборот!
Тело снова сорвалось в прыжке, возвращаясь за скалу. Одновременно с этим превращаясь обратно в человека. Но прежде чем приземлиться, в небе вспыхнуло еще два салюта. А следом прогремел и голос.
УБИЙСТВО!!!
ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО!!!
***
– Что это?!
По коже прокатилась волна энергии, вырывая из сна. Стоп. Сон. Это был всего лишь сон? Но какой реалистичный. Как же так? Руки трясутся, сжимая любимый нож. Сердце колотится в груди с бешеной скоростью. А перед глазами так и мелькают жизнерадостные глаза маленькой гномы и тоскливый взгляд синеволосой эльфийки.
Что со мной? Вокруг всё спокойно. Ночь в самом разгаре. Луна еще не успела опуститься к горизонту, заглядывая меж тонких прутиков шалаша, ставшего мне родным домом. Серебристый свет выхватывает пятна большой постели, собранной из овечьих шкур.
Видение не торопится отступать, медленно угасая, но намертво впечатываясь в память. И всё тот же вопрос: что это было? Слишком ярко для обычного сна. Тогда что? Видение???
Успокоиться удалось не сразу. До самого рассвета так и просидел, молча глядя в плетеный потолок, наблюдая за движением звезд. Сердце не обманешь. Если оно решило, что для бога важны эти разумные, то так оно и есть. Только кто они? Кто эти воинственные красавицы? Никогда не видел никого подобного в своем уютном уголке.
Праздничный день оказался испорчен. Не было настроения выбираться из укромного жилища, так надежно защищавшего меня от ненастья и посторонних глаз. Но ничего не поделать. Жители окрестных деревень сегодня преподнесут дар, прося защитить их скот на пастбищах и этим летом.
Вот уже три сотни лет, а может и больше, я защищаю уютную лощину от волков. И да, я бог. Пусть и низшего звена, но бог. Таковым меня сделала маленькая девочка, отдавшая последнюю овцу ради защиты деревни.
То были страшные времена. Люди только-только начали осваивать зеленые луга в предгорье. Возводились первые дома, ставились первые заборы. И появились первые отары овец. Именно белошерстые создания и привлекли осмелевших хищников, чувствовавших себя хозяевами местных земель. Не проходило и ночи, чтобы очередную овцу не задрали. А то и сразу пару.
Волки не стеснялись никого и ничего. Люди не могли сопротивляться огромным тварям. В горах, лишенных естественных врагов, хищники жили в достатке. Оленей хватало, как и другой, более мелкой живности.
Очень быстро стая разрослась до немыслимых размеров. За первым десятком последовал второй. А там и третий. И так, пока количество волков не перевалило за сотню. Такую многочисленную стаю было нелегко прокормить. Овцы не плодились так быстро, как уничтожались хищниками. Так что следом за шерстяными последовали и куры с утками, а потом пришла очередь людей.
Попробовав человечину на вкус, волки превратились в чудовищ и уже не могли остановиться. Их главной целью стали селяне. А главным деликатесом — дети. От одного только воспоминания о подобном ком встает в горле. Сколько страха и страданий претерпели жители села. Сколько родных и близких недосчитались. И не было спасения от проклятых людоедов. Стая надежно перекрыла единственное ущелье, через которое можно было выйти к городу.
Были и попытки избавиться от проклятых отродий. Целый рыцарский орден пришел на помощь несчастным людям. Но к тому времени враг настолько окреп, что шкуры перестали поддаваться стали. Мечи отскакивали, а стрелы ломались. Зато когти с зубами легко рвали стальную броню, которая должна была защищать людей.
От деревни осталось не больше десятка домов. Все выжившие собрались в одном доме и принялись молиться. Людям было все равно, кому. Самое главное, чтобы этот кто-то пришел и защитил. Избавил людей от страданий. Именно в этот поистине черный час до меня донесся жалостливый голос девочки. Малышки, лишившейся всего, кроме ножа и маленького ягненка, родившегося за день до того, как в ее дом ворвался вожак стаи и загрыз родителей и старших братьев.
Отчаяние переполняло невинное дитя. Я не смог противиться такому зову. Тем более что награда была поистине роскошная. Девочка предложила последнее, что у нее было. Даже для высших богов нет ничего более желанного, а для таких, как я…
– Я принимаю твой дар!
Не знаю как, но мне удалось пройти сквозь пространство, ориентируясь только по искреннему лучику надежды. Мое изначальное тело было волчьим. Не таким, как те твари, что терроризировали село. Но девочка ждала человека. И ее желание сделало меня таковым. Проходя сквозь портал, я превращался в обычного человеческого юношу. Отрока, едва переступившего порог зрелости.
В доме повисла тишина. Несколько десятков глаз уставились на меня, застывшего посреди большой комнаты в одной лишь набедренной повязке из волчьей шкуры. Ни обуви, ни куртки, ни оружия. Только голые руки и сила, что перетекала от девочки.
– Я принимаю твой дар! – Повторил я, вставая перед ребенком на одно колено. – Я изгоню волков!
– Спасибо! Дяденька! – Сквозь слезы прошептала малышка, прижимая к груди ничего не понимающего ягненка.
Отвечать было глупо. Волки окружили последнее человеческое убежище. Вот-вот и начнут ломиться внутрь. Хлипкие двери и ставни не смогут сдержать огромных созданий, принявших энергию сотен растерзанных людей. Оставалось…
Рука коснулась ножа, покоящегося в простых грубых ножнах. Из десятков глоток вырвался сдавленный стон, сливающийся в единый порыв облегчения. В меня устремилось еще больше сил. Сил, которых никогда не было в одиноком скитальце, родившемся далеко в горах.