Божественное безумие
Шрифт:
– Хорошо, – ядовитый шип почему-то стал колоть меньше, Жнец кивнул и, прежде чем вылинять из комнаты, обронил: – А ты сильно повзрослела, девочка.
– Надеюсь, не состарилась? – всполошилась красавица, панически метнувшись к зеркалу, и была вознаграждена отголоском хрипловатого смешка.
Оставшись в одиночестве, богиня на секунду прикрыла глаза и прижалась лбом к зеркальной прохладе с такой силой, словно хотела просочиться сквозь нее и отправиться в гости к Злату, потом расправила плечи и дернула колокольчик звонка. Дверь снова открылась, и на переливчатый звон, раздавшийся в приемной,
– Как-то я умудрилась пропустить торжественный момент твоего включения в штат в качестве моего пажа, дорогой? – с привычным ехидством – самой удобной из масок, прикрывающих усталость и тревоги, – удивилась богиня.
Не в силах ответить принцессе достаточно остроумно, бог вообще не стал обращать внимания на шутку. Он серьезно и коротко объяснил:
– Я ждал. У тебя был посетитель. Не мешал. Знаю, ты сейчас работаешь над излечением Лейма.
– А мои божественные методы извлечения информации не вызывают у тебя стремления лицезреть сей увлекательный процесс, – покивала Элия с двусмысленной улыбкой.
– Не вызывают, – безнадежно мрачно даже для собственного пессимизма и как-то понуро согласился с возлюбленной принц, сжимая пальцы в кулаки. Какое-то неприятное скребущее чувство коснулось груди богини, стоик и вредина Нрэн сейчас был подобен побитому и выгнанному на лютый мороз верному псу.
– Так, ну-ка колись, дорогой, чем ты опять вознамерился портить себе настроение? Чего навыдумывал для того, чтобы лишиться покоя? – ближе подступила к мужчине Элия, уперев руки в бока. Принцесса-то думала расслабиться в объятиях бога этой ночью, а не вызывать на откровенный разговор.
– Все в порядке, – уныло попытался увернуться от беседы начистоту воин, никогда не бежавший прочь с поля боя.
– Врешь и не краснеешь, – фыркнула принцесса и потребовала, притянув мужчину ближе к себе за ремень брюк: – Говори сию минуту, негодный! Все равно ведь заставлю!
– Ты любишь другого, – понуро признался в причине своих душевных страданий принц.
– Я? – настороженно удивилась Элия, распахнув изумительные серые глаза пошире. – И кто тебе поведал сию сногсшибательную новость, поделись источником, вдруг мне захочется узнать подробности своего увлечения?
– Ты сама. Прости, я слышал случайно, сегодня ты говорила о том, что любишь… – вздохнул Нрэн, стараясь не смотреть на богиню, оказавшуюся сейчас так соблазнительно близко. Стоит ей прижаться к нему, и принц потеряет возможность думать и тем более связно говорить. – Я не имею на тебя никаких прав, не сердись. Я знаю, ты не любишь меня и никогда не будешь моей женой. Только мне совсем невмоготу знать, что кого-то другого ты все же…
– Ты форменный дурень, мой дорогой, – фыркнула Элия, ласково ткнувшись носом в грудь опечаленного любовника. – Мой дар богини любви лишает меня возможности испытывать истинное горение высокого чувства, ибо мощь его станет погибельна для любого мужчины, как бы силен и стоек он ни был. Но глубокие чувственные привязанности мне отнюдь не чужды. И когда я говорила об объекте одной из этих привязанностей, – принцесса стукнула кулачком по плечу мужчины, – глупый, я имела в виду тебя!
– Ты
– Частенько, – промурлыкала женщина, улыбнувшись и посмотрев на мужчину такими глазами, что все тело его тут же охватил неудержимый огонь, забурлила горячая кровь, и без того доведенная рассказами об «ажжурны-ых чулках и чё-орном пеньюаре» почти до точки кипения. – Но не в этот раз. Я говорю совершенно серьезно!
– А то, что ты сегодня говорила братьям насчет моего темперамента? – робко спросил бог.
– Еще серьезнее, – заверила мнительного воителя Элия. – Должна же я испытать, насколько хорошо тебя излечила Мирабэль! Да и массаж в ванной мне сегодня не помешал бы. Не откажешь кузине в маленькой просьбе?
– Буду настаивать на ее исполнении, – Нрэн бурно вздохнул, впитывая ощущение близости, пьянящее крепче любой бормотухи Кэлера, и повинился: – Я безнравственный мерзавец. Лейм болен, а мне так хорошо.
– Разве лучше жить по принципу: король помер – и мне нездоровится? – иезуитски уточнила богиня, играя со шнурками рубашки бога.
– Умеешь ты все так вывернуть, что собственные мысли кажутся полной ерундой, – дернул уголком рта мужчина.
– Умею, – скромно призналась Элия, поворачиваясь к принцу спиной, чтобы его руки могли без помех справиться с крючками на платье. – А если серьезно, мой совестливый кузен, предлагаю отложить все волнения о Лейме на завтра. Этой ночью уже хватит проблем. Поэтому пни свою не в меру активную совесть посильнее, пусть заткнется, и поцелуй меня наконец, дубина военная!
Ничуть не обидевшись на правдивый по сути «комплимент», принц с наслаждением исполнил эту просьбу богини, как и все другие ее причуды, начиная с искусного массажа, а она в свою очередь постаралась, чтобы думать о неприятностях Нрэну не хватило ни времени, ни желания. Впрочем, в постели у Элии рационально мыслящий бог вообще переставал думать, поскольку слишком много начинал чувствовать.
Глава 9
Утренние провокации
Традиционно позднее лоулендское утро началось у принцессы Элии с неприятного ощущения чужого взгляда. Может быть, для любого другого эта мелочь и не имела бы значения, но сладко почивающая богиня, в любой другой момент охотно позволяющая созерцать страждущим свою несравненную красоту, сильно раздражалась, ловя изучающий взгляд на своем расслабленном негой сна теле, даже если смотрели на нее, питая самые лучшие чувства.
«Съезжу по морде», – капризно решила богиня, приоткрывая глаза и намереваясь исполнить угрозу.
Однако нахально пялился на принцессу не Нрэн, оставленный в спальне до утра в немотивированном приступе великодушия. Кто-кто, а бог затвердил причуды своей любовницы как армейский устав и ни за что не осмелился бы их нарушить. У изголовья ложа богини, скрестив руки на груди и вперив в нее взор, стоял Злат.
– Прекрасное утро, – заметив, что женщина проснулась, чуть заметно кивнул Повелитель Межуровнья, пребывающий в задумчиво-сосредоточенном, судя по чуть сдвинутым бровям и кривящейся линии губ, состоянии.