Божество пустыни
Шрифт:
На десять ударов сердца я плотно закрыл глаза, а когда снова их открыл, все видимое приобрело необычное свечение. Великий бог Гор услышал меня. Я видел своим внутренним глазом. Цвета вокруг меня стали ярче, очертания четче и резче.
Я посмотрел на поверхность скалы под ногами и увидел. Это была не Техути, но воспоминание о том, что она была здесь недавно, подобное ее эху или тени. Пятно на ярком поле, крошечное неощутимое облачко. Оно не было человекоподобным, но я знал, это она. Она уходила от меня вдоль полосатой скалы.
Чутье подсказывало мне, что ее преследуют и она пытается уйти от опасности. Я слышал, как ее страх эхом отдается в моем сердце, чувствовал на языке вкус ее ужаса.
– К оружию, Зарас! – крикнул я. До сих пор я не сознавал, что у меня такой мощный голос. – Оставь пять человек охранять Бекату и Локсис. Остальные верхом следуйте за мной!
Зная, что Зарас меня услышал, я побежал не оглядываясь, сосредоточившись на исчезающем облачке, которое было не Техути, но ее сутью.
Внезапно мои ноги обрели крылья. Я бежал все быстрее, но маленькое облачко уходило. Внезапно оно рассеялось, исчезло, превратилось в ничто – впереди, там, где скала поворачивала.
Свечение погасло, мое зрение стало обычным. Ноги отяжелели, лишившись божественной легкости, и я побежал медленнее. Я заставлял себя бежать, пока не добежал туда, где облачко исчезло. Там я остановился; дыхание с хрипом вырывалось из груди.
Я в отчаянии осмотрелся, но ничего не увидел. Она исчезла.
Потом я посмотрел на землю под ногами и увидел, что, хотя мое видение исчезло, Техути оставила отпечатки босых ног на песке, там, где они были защищены от ветра. Подняв голову, я посмотрел вперед и увидел, что отпечатки передо мной стерты, но не ветром. Песок был истоптан людьми в сандалиях с гладкими подошвами. Я не мог сказать, сколько их было, но предположил, что не менее десяти. Мне было ясно, что эти люди преследовали Техути. Когда они догнали ее и схватили, она сопротивлялась. Я видел, где и как она боролась. В Техути, если ее рассердить, просыпается сила дикой кошки, но в конце концов ее все-таки одолели.
Ее подтащили к подножию скалы. Здесь была другая трещина, но шире и не такая крутая, как первая.
Скорее это была лестница, а не дымоход. Я знал, что легко могу подняться, но верблюду нужно искать другой путь наверх. Я оглянулся и увидел, что Зарас ведет ко мне вдоль подножия утеса первого верблюда. Подойдя, он крикнул:
– Что случилось, Таита? Что нужно сделать?
– Техути похитили. Должно быть, здесь ее поджидали. Она подошла, и ее схватили. – Я показал на трещину в утесе. – Ее потащили сюда, куда не пройти верблюдам.
– Кто эти люди? Откуда?
– Не знаю, Зарас. Не задавай бесцельных вопросов. Поезжай вдоль утеса, пока не найдешь возможности подняться на него. Я отправлюсь прямо за ними.
– Я пошлю половину своих людей за тобой, в помощь. Остальных возьму с собой. Встретимся наверху.
Я не ответил ему, сберегая дыхание перед подъемом. Поднимался ровным шагом, экономя силы. Слышал за собой людей Зараса. Хотя они намного моложе меня, я быстро обгонял их.
На полпути к вершине я услышал наверху голоса. На несколько мгновений остановился, слушая. Я плохо говорю по-арабски, но знаю достаточно, чтобы понять суть.
Наверху были бедуины, и они торопили друг друга. Наконец я услышал и крик Техути: этот голос я бы узнал везде, в любых обстоятельствах.
Я запрокинул голову и закричал:
– Будь храброй, Техути! Я иду. Зарас тоже идет со всеми людьми.
Звук ее голоса подстегнул меня; я снова начал подъем – с новыми силами и решимостью. Потом я услышал наверху ржание, топот копыт и звон оружия. Люди, схватившие ее, садились верхом.
Техути снова закричала. Но слов я не разобрал из-за криков арабов и щелканья кнутов, которыми они заставляли лошадей идти галопом. Лошади зафыркали, и их копыта застучали по мягкому песку.
Тут я понял, почему разбойники оставили лошадей на утесе. Они знали, что смогут быстро вернуться к ним, в то время как нам придется искать другой путь для верблюдов.
Я как на крыльях одолел последние несколько локтей подъема и перевалился через край на вершину утеса. Здесь я остановился, чтобы оценить обстановку.
Передо мной было от тридцати до сорока всадников арабов в пыльных бурнусах и кефиях. К этому времени все они уже сидели верхом и почти все, торжествующе перекрикиваясь, мчались прочь от меня, гиканьем побуждая лошадей нестись диким галопом.
Один из разбойников еще боролся с Техути. Он бросил ее перед собой на седло и сам сел за ней. Это был рослый могучий зверь с курчавой черной бородой. Именно так описал мне разбойника аль-Хавсави, Шакала, аль-Намджу. Но я не мог быть уверен, что это он.
Техути лягалась и кричала, но он одной рукой легко удерживал обе ее руки. Я видел, что ее платье и волосы еще мокры от воды. Влажные кудри плясали вокруг ее головы.
Техути оглянулась, увидела меня на утесе, и лицо ее озарила надежда. Я прочел по ее губам, как она позвала меня:
– Тата! Помоги!
Держа свободной рукой повод, ее похититель натянул его. Лошадь повернула, и он пустил ее галопом по усеянной камнями равнине, быстро уходя от меня. Один раз он оглянулся из-под руки и торжествующе улыбнулся. Теперь я уверился, что это Шакал. И подумал: откуда он знал, что мы придем к этому источнику Майя у полосатой скалы?
Его шайка собралась вокруг него плотной толпой. Я не мог сосчитать их. Меня переполнял свирепый, но бесполезный гнев, грозя поглотить.
Я быстро справился с собой и снял с плеча лук. Тремя быстрыми движениями натянул тетиву и потянулся за стрелой.
Расстояние быстро увеличивалось. Я знал, что через несколько мгновений Техути и ее похититель окажутся вне досягаемости для выстрела. Я встал в стойку, выставив левое плечо и ведя им цель, и посмотрел на далекий горизонт, рассчитывая угол подъема стрелы, чтобы она достигла Шакала.
Воинственная радость охватила меня, когда я понял, что Шакал загораживает Техути от моей стрелы. Я мог стрелять, не опасаясь ее ранить. Я натянул тетиву, и оперение стрелы коснулось моих губ. Все мышцы рук и торса напряглись от огромной тяжести. Мало кто может как следует натянуть мой лук. Вопрос не просто в грубой силе. Необходимы соответствующая осанка и равновесие, нужно ощутить свое единство с луком.