Божии дворяне
Шрифт:
Людовик IX оставался в Святой Земле еще четыре года и отплыл за море только 24 апреля 1254 г., после восстановления немногих оставшихся в руках христиан крепостей и расторжения договора, заключенного за спиной у короля между тамплиерами и султаном Дамаска.
В общем и целом, крестовый поход Людовика Святого не пошел на пользу Святой Земле. Он нисколько не облегчил положения христианского Востока. Напротив, вследствие тяжелых потерь крестоносцев в Египте, Святая Земля лишилась большого числа опытных бойцов.
Однако неудача этого крестового похода имела и еще одно, еще более далеко идущее последствие – появившиеся у его участников сомнения в успехе крестоносной миссии, в миссии Божьих воинов. Еще в ходе предыдущих, также завершившихся неудачей, крестоносных предприятий у их участников невольно возникал вопрос, действительно ли крестовые походы совершаются по Божьей воле, или же Бог, наоборот, не хочет допустить победы крестоносцев. Поначалу паломники успокаивали себя объяснением, что поражения воинов Креста – кара, ниспосланная Богом крестоносцам за грехи.
Монголо-татары в Святой Земле
К середине XIII в. в историю Переднего Востока вошла новая сила - монголы, с которыми отныне пришлось иметь дело как мусульманскому миру, так и государствам крестоносцев. Предвестником их появления стало упомянутое выше вторжение хорезмийцев в Святую Землю. Фактором всемирно-исторического значения монголы стали впервые при Темуджине (умершем в 1227 г.), подчинившем себе ряд азиатских народов (и потому принявшему титул Чингис-Хан, то есть Владыка владык). В Европе монголов нередко называли также татарами, по монгольскому племени “тата”, поставлявшему в войско Великого Хана не только самых храбрых, но и самых диких и жестоких воинов, спаянных, однако, железной дисциплиной.
Превосходно обученные, выросшие в седле татарские всадники, вселявшие страх во все народы средневековой Азии и Европы, на своих маленьких, мохнатых лошадках, побеждали народ за народом, страну за страной. Наряду с тяжелой конницей, вооруженной длинными пиками и короткими мечами, основную ударную силу татарской армии составляли конные лучники, чья меткость наводила ужас на врагов и не раз решала в пользу монголов исход решающих сражений.
В период своего расцвета Монгольская держава Чингис-Хана и его преемников простиралась от Тихого океана до Центральной Европы. Монголо-татарам же было суждено сыграть решающую роль и на заключительном этапе истории крестоносных государств.
В результате развернутой Чингис-Ханом, а позднее - его сыновьями и внуками - политики чудовищной экспансии, завоеватели достигли даже Восточной Европы, опустошив Русь, Венгрию, Силезию и Польшу. В оборонительном сражении с монголо-татарами при Лигнице (Легнице) в 1241 г., в котором погиб весь цвет силезской народности, сложили свои головы также силезские иоанниты, тамплиеры и тевтонские рыцари.
Как и многие другие народы, тесно связанные с природой, монголы обожествляли природу и были сильно привержены магии, однако не были чужды также почитания Всевышнего Бога и неземных сил. Так, их Верховное Божество именовалось Хурмуста (искаженное „Ахура-Мазда“, „Арамазд“ или „Ормузд“ – Благой Бог древних зороастрийцев Ирана). Сам же Чингис-Хан, ведший свое происхождение от божественного „Солнечного Луча“, оплодотворившего его прародительницу через дымоход ее юрты (своего рода параллель с христианским представлением о Непорочном Зачатии), именовал незримое верховное Божество, которому поклонялся, „Вечным Синим Небом“. Монголы не были фанатиками, и их третий Великий хан Менгу, или Мункэ (1251-1259 гг.) с одинаковой терпимостью и благосклонностью принимал участие в христианских, буддийских и магометанских празднествах. С христианством монголы впервые познакомились через секту несториан, распространившихся, через Персию, по всей Азии и проникших таким образом и в великое монгольское содружество народов. Христианство несторианского толка не позднее начала XIII в. было уже очень широко распространено, по крайней мере, среди двух монгольских народностей – караитов (на востоке Центральной Азии) и найманов (в ее западной части). Временами влияние несториан становилось настолько значительным, что проникало даже в правящее великоханское семейство, определявшее все и вся в империи потомков Чингис-Хана. Так, христианкой несторианского толка была сноха самого Чингис-Хана, Сорхахтани-беги – старшая и самая влиятельная жена Тулуя – любимого четвертого сына Чингис-Хана, мать будущих монгольских Великих Ханов – Менгу и Хубилая, из уважения к матери также доброжелательно относившихся к христианам.
Несторианами именовались последователи особого восточно-христианского вероучения, основанного Константинопольским Патриархом Несторием (умершим в 450 г.), отлученным от православной Церкви за ересь на III вселенском Эфесском соборе 431 г. По учению Нестория, „во Христе следовало разделять человеческую и Божественную природу“, ибо он считал Иисуса „лишь человеком, ставшим Богом“; вследствие этого Несторий дерзал отказывать Пресвятой Деве Марии в наименовании Богородицы, именуя ее лишь „Христородицей“. В настоящее время последователями несторианского вероучения, некогда весьма широко распространенного, являются малочисленные сирийцы-айсоры (безо всяких оснований считающие себя потомками древних ассирийцев), проживающие, главным образом, в Северном Ираке.
На Западе сразу же осознали значение монголов для развития событий в тогдашнем мире. Римские папы пытались через миссионеров оказывать влияние на завоевателей
Почему же западные крестоносцы, короли и папы связывали с пришельцами из далекой Центральной Азии надежды на возможность сокрушить в союзе с ними мусульман?
Поводом к этим (как вскоре оказалось, тщетным) надеждам послужило событие, происшедшее в Средней Азии еще в середине XII в. В 1141 г. войска среднеазиатского мусульманского правителя, турка-сельджука, султана Санджара (вошедшего в историю под именем „последнего Великого Сельджука“) были разгромлены севернее Самарканда кара-китаями (именуемыми также кара-киданями, или просто киданями).
Кара-китаи, выходцы из Южной Маньчжурии, родственные по языку современным тунгусам-эвенкам, еще в VIII-X вв. основали в Восточной Азии обширное государство, именовавшееся в китайских летописях „Империей Ляо“ или „Великим Ляо“, которое подчинило себе к концу Х в. всю Маньчжурию, Северный и Центральный Китай до реки Янцзы и монгольские степи Центральной Азии. В начале XII в. Империя Ляо была разгромлена китайцами, вступившими для этого в союз с чжурчжэнями, другой народностью тунгусско-маньчжурского корня. Вытесненные китайцами и чжурчжэнями из Восточной Азии и Монголии, кара-китаи захватили территорию между Монгольским Алтаем и хребтом Алтын-Таг, проникли через горные проходы в Центральный и Западный Тянь-Шань, в прибалхашские степи, в бассейн Сыр-Дарьи и, разгромив, как говорилось выше, в 1141 г. мусульманские войска „последнего Великого Сельджука“, раздвинули свои владения до Аму-Дарьи. Так к середине XII в. в Средней Азии и на западе Центральной Азии возникло огромное кара-китайское государство Кара-Кидань во главе с „гурханами“, слухи о котором распространились по всей Азии.
Кара-китаи не были мусульманами. В то же время не существует никаких достоверных доказательств того, что они были христианами, или что среди них имелись более-менее многочисленные или влиятельные группы христиан, или что хотя бы один их киданьских правителей-гурханов в середине XII в. принял христианство. Во всяком случае, Елю-Чуцай потомок киданьской династии Великого Ляо, знаменитый „премьер-министр“ Чингис-Хана, судя по описаниям, был полностью китаизированным конфуцианцем. Но западно-азиатские христиане смешивали кара-китаев с караитами – монгольским племенем, чьи правители за несколько десятков лет до победы кара-китаев над сельджуками под Самаркандом действительно приняли христианство несторианского толка. Сходство между ними и, соответственно, путаница, усугублялись еще и тем, что христиане-караиты в XIII в. покорили кара-китаев и создали на их территории свое собственное государство, в свою очередь, покоренное Чингис-Ханом. В середине XII в. христианский правитель караитов именовался китайским титулом Ван-Хан (по-китайски „ван“ означало „царь“, „король“ или „князь царствующего дома“). Известие о том, что после разгрома мусульман-сельджуков под Самаркандом в Средней Азии возникло новое обширное не мусульманское, а враждебное мусульманам государство во главе с Ван-Ханом, было воспринято в христианской западно-азиатской среде как извести о победе, одержанной над мусульманами могущественным христианским „царем Иваном“ (которого крестоносцы-„франки“ именовали “Жаном“ или “Жеаном“, а крестоносцы германского происхождения - “Иоанном“ или “Иоганном“). Чуть позднее это путаное известие было приукрашено дополнительной легендой о том, что победоносный среднеазиатский царь-христианин был в то же время и священником (первосвященником или пресвитером). Такой „царь-священник“ весьма напоминал упоминавшегося в Библии святого палестинского „царя-священника“ Мелхиседека, „царя Салимского“ (Иерусалимского), считавшегося прообразом Самого Господа Иисуса Христа и причастившего ветхозаветного патриарха Авраама хлебом и вином после победы над царями язычников, что как бы вводило его в орбиту борьбы между христианами и мусульманами за Иерусалим и всю Святую Землю. В первой же дошедшей до нас (1145 г.) записи о „царе Иване“ германского епископа Оттона Фрейзингского, cреднеазиатский победитель мусульман был назван „царем-священником Иоанном“. Летописец при этом добавил, со ссылкой на письмо некоего сирийского католического епископа в Рим, что царь-священник Иоанн после победы над мусульманами якобы двинулся из Средней Азии на запад с намерением оказать помощь христианскому Иерусалимскому королевству, дошел до реки Тигр, но там остановился, не имея судов для переправы через реку. Чуть позднее большой популярностью среди крестоносцев и даже в самом Риме пользовалось фантастическое „письмо пресвитера Иоанна“, якобы отправленное им византийскому Императору Мануилу I Комнину (вольное переложение его содержания вошло в золотой фонд древнерусской литературы под названием „Повести об Индейском Царстве“). Когда же, в результате монгольских походов, были разгромлены в Средней и Западной Азии мусульманские государства и в Западную Европу проникли достоверные сведения о наличии среди монголо-татар христиан и об охотном зачислении монгольскими ханами христиан к себе на службу, „франки“ вспомнили о „царстве пресвитера Иоанна (или „попа Ивана“) далеко на Востоке“ и решили всерьез попытаться разыграть „монгольскую карту“.