Божий дом
Шрифт:
— Привет, я Артур, — представился Артур. — А вы бог Декстер?
— Я не бог, я человек. Как уже упоминалось, я весьма продвинутый человек — и все же человек. Мое имя Декстер, Эдгар Аллан Декстер, но вы зовите меня Эд или Декстер, как вам больше нравится.
— Мне нужна помощь.
— Знаю. Извините за прошлое недоразумение. Я обдумал ваше положение и пришел к выводу, что вам нужен агент.
— Может, и нужен, но где его взять?
— Он перед вами. Я опытный специалист в области отношений между богами и людьми, с соответствующей лицензией. И нужен я вам потому, что вы вступили в соглашение
— Понял, — отозвался Артур, скривившись: усвоить все это было отнюдь не легко.
— Нам, агентам с лицензией, даны особые права. Не имей мы их, нам, учитывая божеские нравы, просто ничего бы не сделать. Я видел подписанное вами соглашение, и должен вам сказать, что выглядит оно скверно.
— Где вы достали текст?
— В наблюдательном совете высших богов по отношениям с клиентами. Там есть файл. Впечатление, повторяю, скверное. Но у меня, пожалуй, есть мыслишка-другая. Поищу, что можно сделать, потом свяжусь с вами опять.
И Декстер отправил Артура по телефону обратно на Землю.
Часть III
Глава 25
А на ферме Астураса, вскоре после того, как хозяин отбыл посоветоваться с Ткачом миров, родился его брат Ариман.
Рождение Аримана было нисколько не похоже на трудный процесс рождения ребенка. Создания, подобные Ариману, рождаются сразу и целиком, со всеми важными сведениями о себе и о Вселенной. Только что во дворике никого не было, и вдруг возник он — шестифутового роста, совершенно голый, судорожно моргающий на свету, который увидел впервые.
Летайа как раз вынесла во дворик большую вазу, хотела наполнить ее водой с розовыми лепестками. И вдруг у нее перед носом нежданно-негаданно возник Ариман. От испуга она выронила вазу, и та, грохнувшись на каменные плиты, разлетелась на тысячи осколков.
— Кто ты? — спросила Летайа.
— Ариман.
— Никогда о тебе не слышала.
— Я брат Астураса.
— Меня не предупреждали о том, что ты пожалуешь.
— Я и сам этого не знал, — ответил Ариман.
Ариман решил, что Летайа красива, и сказал ей об этом. Она велела ему отцепиться. Тогда он в одиночестве отправился на выгон, где паслись коровы, присел на камень и тяжко задумался. Не успел родиться — и уже столкнулся с проблемой: ведь родился-то он, увы, вторым. Он мучился ревностью Астурасу, первенцу, определенно отводилась важная роль в делах Вселенной. А ему, Ариману, суждено остаться ничтожеством, нулем, аномалией, ошибкой, побочным порождением хаоса и случайности.
И он не просто рожден вторым — ему неведомо, зачем он рожден.
Понятно, что надо поставить перед собой какую-то значительную цель. Вот только какую?
Ему абсолютно не хочется служить человечеству. И другие боги его не интересуют. А на судьбу Вселенной так и вообще наплевать. Единственное, на что не наплевать, — неохота быть вторым в гонке, в которой участвуют всего двое.
Необходимо сделать что-то решительное — но что можно сделать? И не уходило неприятное чувство: что бы он ни надумал, результат окажется дрянным, отвратительным, отталкивающим, зловонным, да просто противным.
Тем не менее сделать что-то необходимо. Однако что?
Он сидел на камне и думал. Шло время. Одна корова отделилась от стада и подошла поближе.
— Привет, корова! — произнес Ариман. Корова смерила его равнодушным взглядом и продолжала пощипывать травку. — Я ведь знаю твой язык, провозгласил он по-коровьи. — Мы можем подружиться.
— Сильно сомневаюсь, — ответила корова.
— Ты, очевидно, корова особенная, — продолжал Ариман. — Ты не могла бы подать мне знак?
— Какой еще знак?
— Ну хотя бы рассказать мне, что делать дальше. — Помолчав, он добавил с надеждой:
— Может, мои планы связаны с Летайей?
— И думать забудь, — изрекла корова. — У тебя есть дела поважнее, чем волочиться за женой брата.
— Знаю, что меня ждут какие-то важные дела. Но какие?
— Меня не спрашивай, — заявила корова.
— Кого же тогда?
— Почему бы тебе не обратиться к таинственной леди по ту сторону холма?
Обойдя холм, Ариман увидел женщину с виноградными листьями в волосах. Женщина разглядывала себя в ручном зеркальце.
— Привет, — сказал Ариман.
— И тебе привет, — отозвалась женщина.
— Ты часто сюда приходишь?
— Я здесь в первый раз.
— И это имеет отношение ко мне, да?
— Да, — подтвердила она. — Кто ты?
— Персонифицированная проекция грядущей Вселенной.
— А что, будет новая Вселенная?
— Может, и нет. Твой брат изо всех сил старается сохранить старую, которая давно исчерпала свою полезность и изжила себя, но отказывается исчезнуть подобру-поздорову.
— Ох ты! — воскликнул Ариман. — Серьезное дело!
— Да, очень серьезное.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Давай для начала, — заявила женщина, — определим твое положение. Ты ищешь, какому делу посвятить себя, чтоб обрести цель, а с ней и силу, и оспорить превосходство своего брата. Права я или нет?
— Ты попала в точку. Что мне, по-твоему, делать?
— Знай, — сказала она, — что я олицетворяю собой совершенно новый дух, новый принцип, новую жизнь, новый набор ценностей. И ты можешь стать их частью. Если будешь делать, что я скажу, мы заклеймим твоего братца как защитника затхлого старого порядка вещей. Это обеспечит нам симпатии других, а мне сдается, что симпатия тебе не помешает.
— Мне нравится то, что ты говоришь, — заявил Ариман.
— А мне нравится, когда мужчина понимает, кто и что ему нравится. Есть кое-что, что ты можешь сделать в моих и своих собственных интересах. Ты готов?
— Да, готов!
— Не задавая скучных вопросов?
— Никаких вопросов!
— И никаких «право, не знаю» или «может, поискать способы получше»?
— Ничего подобного не будет.
— Очень хорошо. Суть вот в чем. Существует богиня по имени Меллисента, которая может сыграть тут решающую роль, при условии, что будет проведена небольшая закулисная работа.