Брачная ночь джентльмена
Шрифт:
– По-моему, ты забыл о Расселе, – неуверенно проговорила она. – О небольшом препятствии на пути нашей беззаконной любви. Я говорю о препятствии величиной с маленькую гору.
Хит что-то буркнул. Этот грубый звук заставил ее хихикнуть.
– Я же тебе говорил, что позабочусь о Расселе. Я ни на минуту о нем не забывал. – Он притянул ее теплое тело к себе. – А вот тебе предлагаю о нем забыть. Вообще-то как твой будущий муж я этого требую. Моя семья поддержит тебя, что бы кто ни говорил и ни делал. А насчет прочих –
– Может быть, лучше поговорить с ним мне? – мягко промолвила она.
– По-моему, это плохая идея.
– Он не причинит мне вреда.
– Это-то я понимаю.
– Это будет справедливо, Хит. – И Джулия поцеловала его в шею.
Как и предсказывал Хит, в последующие дни семейство Боскаслов сплотилось вокруг Джулии, словно она была членом королевского рода, осаждаемого толпой крестьян. С типичной для этого клана надменностью Боскаслы втайне полагали, что все, кто их не поддерживает, и есть толпа крестьян.
Семейство собралось за завтраком. Слушая, как они шутили и строили планы на следующую неделю, Джулия вдруг засомневалась, действительно ли прошлой ночью Хит убил человека? А затем поняла, что их жизнерадостность была прочувствованным облегчением после исчезновения угрозы. Они делили друг с другом все – и радости, и опасности, хорошее и плохое.
Даже Гермия и Одем смеялись и обменивались тайными взглядами. Но они были влюблены и, наконец преодолев все препоны, примирились со своими чувствами. Семейство Боскаслов любило жизнь, и все они любили друг друга. Иногда у них случались стычки, сшибались воля и чувства, и это их мучило. Боскаслы были сторонниками крайних мер. Слова «тепловатый» в их словаре, в их мире не существовало. Джулию приняли всей душой и включили в свой страстный хаос.
Самый молодой дьявол этого выводка, Девон Боскасл, к радости окружающих, явился поздним утром и затем скрылся, чтобы выпить кофе и пообщаться с братьями. Джулия не знала, как Девон узнал о смерти Оклера. Но по тому, как он ухмылялся, глядя на Хита, ему явно все сообщили, и он жаждал быть частью празднования по этому поводу.
Сестры Хита, Эмма и Хлоя, прислали сообщение, что скоро прибудут. У маркиза соберется полный дом родных. Радостное настроение Грейсона было заразительным. Он уже обдумывал, как всех развлечь.
Джулия обнаружила, что ее заразило общее веселье, обаяние Боскаслов. Раньше ей в голову бы не пришло, что она может так вовлечься в происходящее. Она совершенно забыла о предстоящих неприятностях. А ведь ей придется разорвать помолвку с Расселом…
Он приехал в дом маркиза через час после завтрака, когда члены семьи разошлись переодеться для игры в крикет на лужайке возле особняка. Джулия задержалась над последней чашкой чая, наслаждаясь струившимся в окна солнечным теплом. Это была тихая минута, время расслабиться и спокойно подумать.
Однако солнце, казалось, поблекло,
– Рассел?!
– Как мило. Вы все еще меня узнаете.
Было очевидно, что он не собирается облегчать ей задачу. Впрочем, в глубине души она на это и не рассчитывала и внезапно пожалела, что не согласилась на обещание Хита обо всем позаботиться.
– Не знаю, что и, сказать.
Его голос обжег ее как хлыстом:
– Я рисковал жизнью, чтобы много лет назад спасти Хита, и сделал бы то же самое ради вас. Я оставил вас на него, потому что доверял вам обоим. Как могли вы так со мной поступить? Неужели вам все равно, что скажут люди?
Она посмотрела в окно. Хит стоял возле мраморного фонтана посреди двора, спиной к ней. Его волосы отливали на солнце вороньим синеватым блеском. Стоял в одиночестве. Он выглядел таким одиноким. Ей мучительно хотелось подойти к нему, прогнать эту мрачность с его лица.
Как он сказал, исповедуясь ей? Что думает, будто ему суждено быть одному? Но это было неверно. Она пройдет сквозь ад и пламя, чтобы быть с ним рядом.
Джулий услышала за собой шаги Рассела, его властный настойчивый голос. Он не любил проигрывать. Отстранив заслонявший ему обзор медный телескоп, он язвительно произнес:
– Вы меня слышите? Черт побери!
Но она не вслушивалась в его слова. Хит повернулся и тем отвлек ее внимание. Она изучала его ястребиный профиль в солнечном свете, а рядом с ней стоял и требовал внимания другой мужчина, но это лишь заставляло ее еще больше томиться по любимому. Каким озорным был он с ней прошлой ночью. Она ощущала нежность во всем теле, чувствовала себя соблазненной… очарованной… истинной женщиной. Надо будет вновь тайком посетить Одри и взять у той несколько дополнительных уроков. Хиту вроде бы понравились ее познания.
– Ты что-то сказал, Рассел?
– Я знаю, что бы стали любовниками. Не отпирайтесь.
Он размахивал перед ее носом каким-то листком, заслоняя вид из окна на ее любимого, обожаемого повесу. О Боже, это же ее карикатура с голым Хитом Боскаслом на пылающей колеснице. Этот проклятый рисунок не желал пропадать в забвении.
– Готов держать пари, – продолжал Рассел неприятным тоном, – что вы как следует посмеялись надо мной. Можете объяснить, как это произошло?
Она взяла листок из его руки.