Брачная охота на главу тайной канцелярии
Шрифт:
Как мы умудрились встретиться в чужом государстве? Так далеко от дома? И что он вообще делал в королевстве? Как Ирис оказалась в «Люберисе»? Этот пансионат что-то вроде детского дома для старшего возраста или школы для девочек? Я не знала, но начинала беситься, предчувствуя, что новообретенный братик будет лезть в мою жизнь и пытаться решать все за меня. Не позволю!
— Лучше скажи, как обратно в империю вернуться, а не читай нотации! — рыкнула я, действуя на голых эмоциях. Тотальный контроль был главной причиной разлада с родителями, несмотря на целую гору других причин. — Я полечу в столицу
Брат цыкнул. Он провел пятерней по стриженной ежиком голове и прибил меня взглядом. Он догадался, чем мы тут с Ведасом занимались до его прихода. Мне показалось, что именно это взбесило его больше всего. По его виду было ясно, что кулаки у него знатно чесались, и ему хотелось сказать что-нибудь эдакое, заковыристое и явно нецензурное в его адрес. Но о «нежной девичьей психике» побеспокоился и не стал.
— Ты хоть летуна призвать способен? — выплюнул братик так, будто насмехался: «а не импотент ли ты часом?»
— Могу, — сказал, как отрезал, Ведас. — Но гораздо умнее будет призвать летуна Ирис. Мой вынослив, но недостаточно быстр. Зато спринтер Ирис способен за один заход преодолеть расстояние отсюда и до пограничного города по ту сторону.
Брат с недоумением и подозрением во лжи уставился на меня, как на восьмое чудо света, не меньше. Будто я вдруг сама превратилась в богиню и раздавала божественные «лещи» направо и налево, как древнегреческая богиня Гера, жена Зевса-громовержца.
— С каких пор у тебя есть магия, Ирис? — недоверчиво спросил брат. — У тебя никогда не было ни предрасположенности, ни таланта. Откуда появилась магия на двадцатом году жизни?
Я пожала плечами и состроила смешную рожицу. Отвечать мне было нечего. Не могла же я рассказать правду о встрече с ангелочерткой и ее великолепнейшей идее переселения меня в другой мир. А что касалось магии… так я чудом выбила себе поблажки! Каких титанических усилий мне это стоило — никто не представляет!
— Ирис, что-то ты мне не договариваешь. Ты никогда не была такой… самовольной!
Оооо, начинается! Сейчас меня попытаются прижать банальным «место женщины — на кухне!» Я, конечно, понимаю, что домострой неискореним, но могу согласиться только с другим утверждением. Место женщины — в постели! И ночью, и утречком поспать подольше и понежиться в тепле одеялка и мягкости подушки! Все остальное — по личной договоренности с разделением домашних обязанностей!
— Я выросла. И ложиться под того, под кого прикажут, я не буду! — и ножкой топнула, подтверждая слова.
Кажется, я сделала это зря. Потому что от Ведаса последовал закономерный, но не учтенный мною вопрос.
— В «Люберисе» процветает проституция?
Что-то разговор не в ту степь уходил. Не порядок! Я ведь сама слабо представляла, что за пансионат такой «Люберис» и никогда там не была, поэтому попыталась элегантно соскочить с неприятной темы. Никто не вынуждал меня говорить об «ужасах девичьего пансионата», тем более Ведас уже сложил определенное мнение о нем из моих случайных оговорок и по моему поведению.
— Дождь заканчивается! Давайте лучше подумаем, что нам дальше делать? Мотю я не могу разбудить! Мы не можем улететь!
Брат не понял, какого Мотю я не могу разбудить, и посмотрел на зевающего во всю пасть пса. Странно так посмотрел, с подозрением. Он ведь не думает, что у лохматой длинношерстной собаки сейчас вырастут крылья, которые унесут нас из королевства в империю? Вот это фантазия у мужика! Я себе такую же хочу! Может быть во второй раз со строением собственного жилья не промахнусь!
— Это собака, — подначил Ведас. — Собаки не умеют летать.
Подколка жертве не понравилась от слова совсем. Чую, стоит мне только отвернуться, и здесь начнется мордобой. Мужчины явно не полюбились друг другу с первого взгляда. Да и мне бы не понравилось, если бы полюбились. Как бы один из них стал моим любовником и узнать, что он слегка «того» было бы… ммм… неприятно! Крайне неприятно!
— Я вижу, что это собака! — огрызнулся брат. — В пояснениях не нуждаюсь!
А как его зовут, кстати? Ни на фотографии, ни на ее обратной стороне не было никаких надписей. Как Ирис обращалась к нему? Пока мне удавалось избегать моментов, когда нужно было звать по имени, но в будущем такие моменты точно будут. Что мне тогда делать? Я же просто заврусь и где-нибудь допущу фатальную ошибку. Меня раскроют. Узнают, что я не настоящая Ирис. Точнее настоящая, но не та. Другая.
— Прааавда? — протянул Ведас. — Мне показалось, что крайне нуждаетесь!
— Тыыы! — прорычал брат.
Мордобой случаем не начнется при мне? Может быть лучше отвернуться и вообще из часовенки выйти, чтобы не задели ненароком в пылу «великого сражения»? Пусть пар сбросят. Как раз за это время дождь закончится. Вон, уже понемногу стихает. А тем временем накал страстей достиг своего апогея, и я-таки сбежала на улицу. Пусть мужчины кулаки почешут, раз им невтерпеж.
«Уж замуж невтерпеж» — вспомнилось правило русского языка. Вроде бы оно об исключениях о непроставлении мягкого знака в конце, но в силу временных причин, я уже и не помнила.
Зато погода радовала. Ливень стал моросью и ветер успокаивался. А еще у меня на запястье зашевелился Мотя. Татуировка наконец-то обрела 3D-формы. Мотыль шевелил усиками и встряхнул крылышками, прежде чем поднялся на лапки и посмотрел мне в глаза.
— Что, Мотя, не нравится дождь? Спишь? — спросила я у него. Не давила, не насмехалась. Просто по-доброму спрашивала, потому что он до сих пор выглядел сонным.
— Просыпааа…юсь, — зевнул Мотя. — Летим? Уже?
Я украдкой заглянула внутрь часовенки и немедленно отлетела от выломанной двери куда-нибудь подальше. Если так пойдет и дальше, то кладбище при часовенке придется использовать по назначению. Не хотелось бы, конечно. Но в драку не полезу, иначе на этом самом кладбище похоронят меня.
— Знаешь, Моть… минут через двадцать. Или тридцать.
Ломать в часовенке, кроме костей, было в принципе нечего, и особого грохота изнутри не доносилось. Пес, рыча, выбрался на улицу от греха подальше. Даже собака умнее этих двоих д… дураков. Два дурака — это сила! Не могу же я называть их теми определениями, которые они устроенной дракой заслужили? И это его поначалу приняли за дикого опасного зверя, наделенного некой магией? Это же домашний песик, который одичал без своей будки и свежей еды несколько раз в день. Сколько собак кормить полагается?